У пределов мрака

Они принялись лихорадочно копать, разбрасывая в стороны землю и камни. Когда солнце спустилось к горизонту, и на землю упали темно-синие тени, Бэнкс наткнулся на карман, из которого они извлекли десяток небольших самородков.

— Мы не уйдем отсюда, пока не набьем карманы золотом! — воскликнул помощник капитана.

Опустилась быстрая тропическая ночь, и золотоискатели зажгли фонари. Вскоре они нашли еще несколько самородков и наткнулись на пласт песка, обогащенного золотом.

Полные энтузиазма, они отпраздновали успех, распив пару бутылок виски.

Ночью странный шум разбудил Каллагана, заставив его вскочить на ноги. Он увидел, как один из горевших ночью фонарей зашевелился, подпрыгнул, совершил несколько удивительных пируэтов и покатился вниз по склону, где и разлетелся вдребезги. Страшная боль, обрушившаяся в этот момент на Каллагана, заставила его дико заорать. Он увидел в свете стоявшего рядом с ним второго фонаря, что два пальца его левой руки исчезли, и из зияющих ран струйками вытекает кровь.

Прежде чем он осознал происходящее, послышались вопли Бэнкса и Экхаусера.

Впрочем, Бэнкс кричал очень недолго; его крик сразу же перешел в жуткий хрип, после чего он замолчал. Его тело с разорванным горлом осталось лежать на отвалах выброшенной при раскопках земли.

— Рипли! — в отчаянии закричал Каллаган.

Непонятная сила отбросила в сторону второй фонарь; продолжая гореть, он покатился с холма, копируя падающую звезду.

В неверном свете уцелевшего фонаря Каллаган увидел, как Рипли метался между поднятыми кверху клешнями гигантских крабов, отбиваясь от них ногами и руками.

Вокруг слышался непрерывный стук щелкающих клешней; сотни, если не тысячи чудовищных крабов выбирались из-под земли, кидались друг на друга и свирепо нападали на беззащитных людей.

Каллаган, обезумевший от боли и от ужаса, бросился бежать. Он чувствовал, как острые клешни впиваются в ноги, пробивая толстую кожу морских сапог, рвут его бедра, превращая в клочья штаны.

Несколько мгновений он еще слышал жалобные крики за спиной, но они быстро ослабели и затихли. К судну он прибежал один.

Когда капитан попытался оказать помощь обессиленному и окровавленному моряку, к ним подошел старик-испанец и воскликнул:

— Да, да, золото! Партюмон! Партюмон!

Капитан отшвырнул его в сторону ударом кулака.

Команда спасателей, добравшаяся на рассвете до места трагедии, обнаружила три скелета, до блеска очищенные от плоти.

Когда пришедший в себя Каллаган рассказал о разыгравшейся на холме драме, рассвирепевший капитан отправил к холму карательную команду с ящиками динамита. Холм был взорван, и среди разбросанных в стороны каменных глыб и рыхлой земли было обнаружено множество останков свирепых крабов, хотя очень сомнительно, что их армию удалось полностью уничтожить.

Никого больше не интересовало золото, а испанца с его непонятным словечком «партюмон» пинками прогнали с судна.

«Партюмон»… Что бы не означало на самом деле это слово, но мы навсегда запомнили жуткую историю «разродившегося» холма с крабами.

Красные пираты

Эту правдивую историю рассказал нам рулевой Вершрагген, заслуженный моряк, жизнь которого давно угасла под тропиком Козерога.

Я перескажу ее вам в том виде, в котором она была рассказана нам несколько лет назад в одной из таверн Роттердама.

Передаю слово Вершраггену.

— Это случилось в 1908 году на борту убогого торгового судна «Сьюдад Реал» водоизмещением в шестьсот тонн, без особого успеха занимавшегося коммерческими перевозками на Малых Антильских островах.

Я уступил уговорам капитана судна, Чарли Рубука, согласившись занять место помощника капитана. Чарли я знал, как хорошего парня, к которому судьба не всегда была благосклонна. Тогда мы шли от Барбадоса в Сен-Джонс на острове Антигуа, где нас дожидался груз для Тампико.

Погода стояла прекрасная, и море было гладким, как масло. Тем не менее, плавание проходило с постоянными проблемами, так как двигатель судна был в неважном состоянии, да и команда в машинном отделении была набрана с бору по сосенке и плохо знала свое дело.

Через день после Кодрингтона судно неожиданно остановилось, хотя машинный телеграф такой команды не передавал. Главный механик, здоровенный негр, сообщил нам, что перекосился вал силовой передачи. На самом деле вскоре выяснилось, что вал переломился, как стеклянный.

Нужно было сделать и надеть на место излома прочный хомут, и негр с помощью пары специалистов по погрузке угля принялся без особого энтузиазма за работу.

Авария случилась утром, часов в десять, и поднявшийся на палубу негр сообщил нам, что ремонт вала будет закончен не раньше вечера. Одним из условий успешной работы ремонтной команды он назвал удвоенную порцию рома для всех членов команды. Капитану пришлось пообещать ему ром, и он уже собрался спуститься вниз, когда неожиданно вскинул руки к небу и закричал:

— Красный!.. Красный!..

Дрожащей рукой он указывал на какое-то красное существо, медленно ползущее возле рубки.

— Как эта дрянь забралась на борт? — удивился капитан. — Впрочем, мы скорее всего подхватили ее в Кодринг- тоне!