У последней черты

— Во-первых, — многозначительно заявляет она, — вместе мы были не всё время. Далеко не всё время. А, во-вторых, отчёт не для меня, а для вышестоящего руководства. Сейчас к нам будет приковано пристальное внимание, поэтому никаких сбоев быть не должно.

— Что? — я начинаю смеяться. — То есть я за тебя должен отчёт писать? Ты меня припахала типа?

— Не припахала, а дала задание, потому что сама сейчас ухожу на совещание. Давай, женишок, не отлынивай. Тебе, между прочим, зарплату платят.

— Я же не оформлен ещё.

— Ну, будут платить, какая разница.

Она поднимается из-за стола и подходит ко мне. Берёт за подбородок, поворачивает голову налево-направо, усмехается и отпускает.

— Иди к себе и пиши отчёт. Через час чтобы он был у меня на столе. Всё, выходи, мне идти пора.

— Я думаю, тебе тоже лететь надо, — говорю я.

— Куда?

— Со мной. Домой.

— Зачем это?

— Нужно Ленку Иванову забрать. Может, ещё кого-нибудь…

— Что это ты о Ленке вдруг вспомнил? — хмурится Ирина.

— А я и не забывал никогда. Работник она хороший и источник сведений обо всех.

— Обо всех? Обо мне тоже?

— Нет, — уверенно, хоть и с улыбкой, заявляю я. — О тебе никогда.

— Паяц, — усмехается она. — Ну и лети сам. Я-то тебе зачем? Там тебя твоя широкозадая уже заждалась.

— Э-э-э…

— Что? Не заждалась?

— Думаю, не особо, — пожимаю я плечами.

— Ха, не отдался ей что ли? — прижимает меня к двери Новицкая.

— Э-э-э… Можно и так сказать…

— Ну вот, знала бы, кого-нибудь другого рекомендовала на своё место. Ладно, подумаю, побежала я, некогда мне. А ты пиши давай, думаешь, похихикал тут со мной и всё, можно ничего не делать? Не напишешь отчёт, я тебе выговор влеплю.

— Ох, Ирина, ну что ты за человек…

— Викторовна, — напоминает она.

— Вот именно. Викторовна.

Отчёт я, конечно сдаю вовремя. Сыроватый, но ничего, подправит, что нужно. Мне нужно ещё с Чурбановым встретиться. Мы пересекаемся с ним в кафетерии и обсуждаем план действий. Он, ясно дело, страшно недоволен, что всё в таком пожарном порядке решается.

Но тут ничего не поделать, у урок на то и расчёт, что мы не успеем как следует отреагировать и останемся неподготовленными.

Потом я еду за Скачковым. Он садится ко мне в машину, я доезжаю до ЦК, и Пашка везёт его в Дьяково на базу. Там они берут двоих парней, их у нас сейчас всего двое. Доверенные, хорошие ребята, стерегут оружейку.

Так вот, они берут этих парней и несколько стволов, а потом приезжают ко мне, и вместе мы едем за Фериком. Цвет уже здесь. Дальше двигаемся кавалькадой, или правильней сказать, кортежем из пяти автомобилей.

— Ну что, ребятки, — пытается придать нам оптимизму Ферик. — Всё нормально будет. Держитесь уверенно и спокойно. Я там кое с кем предварительно переговорил, общий настрой неплохой. Так что…

Так что поехали, одним словом.

Когда мы подъезжаем к ресторану, машин здесь оказывается немерено.

— Все походу раньше нас приехали, — мрачнеет Цвет.

Есть от чего стать мрачным. Ферик молчит, ничего не отвечает. Подбадривания заканчиваются. Мы заходим внутрь и застреваем. Сначала нас досматривают, а потом просто держат в фойе.

— Я не понял, — демонстрирует недовольство Ферик, — мы здесь долго ждать будем?

— Сказали, позовут, — пожимает плечами здоровенный мордоворот с квадратной головой.

— Иди, скажи, что Ферик Ферганский здесь. А ещё скажи, что я ждать не буду ни минуты. Либо мы заходим внутрь, либо уезжаем, но тогда всё решать будем иначе.

Ух ты, я смотрю он умеет выглядеть убедительно. Жажда ничто, имидж всё…

Громила делает знак и второй громила, чуть меньше ростом, кивает и уходит в сторону зала. Через минуту он возвращается.

— Ферик, — говорит он и кивает в сторону дверей. — И Цвет.

— И Бро, — качает головой Фархад Шарафович.

— Нет, — отвечает маленький громила.

— Нет? Значит мы уходим.

Ферик поворачивается и идёт к выходу. Потом останавливается и оборачивается ко мне и Цвету.

— Уходим, — говорит он. — Чего ждёте?

— Значит, война, — кивает Цвет.

— Окей, — соглашаюсь я и двигаю за ним. — Так даже проще.

— Не слишком ли просто? — раздаётся хрип позади нас.

Мы оборачиваемся. У двери зала стоит очень худой и очень немолодой человек. Щёки его ввалились, лицо покрыто морщинами, одежда кажется, снятой с чужого плеча. Он держится рукой за горло и вдруг начинает кашлять.

Кашляет надсадно и долго, сотрясаясь всем телом. Наконец, откашлявшись, он отхаркивается, сплёвывая прямо на пол и снова кладёт руку на горло, будто нажимая на невидимую кнопку.

— Не слишком ли просто, — снова хрипит он, — вы уйти хотите?

13. Пленумы, слеты, совещания

Ферик внимательно смотрит на хрипатого и вдруг расплывается в улыбке.

— Дымок, ты что ли?

— Я, — скрипит урка, нажимая на шейный платок, повязанный поверх горла.

— Жив курилка, — качает головой Ферик и подходит к этому Дымку.

Они смотрят друг на друга а потом обнимаются.

— А мне сказали, Ферик Ферганский будет, — механическим голосом говорит Дымок, — ну я думаю, дай схожу на старого кореша гляну. Так-то я никуда не выхожу. Видишь, какие дела…

— Ничего, Макарыч, живой и слава Богу!

Макарыч беззвучно смеётся.

— Ну, пошли, — хрипит он. — Потолкуем.