У попа была граната

На холмиках нет никаких надписей, и неизвестно, кто и почему похоронен здесь. Но большинство приезжающих в этот нешумный район с каким-то суеверным почтением относятся к могилкам.

За холмиками ухаживает пожилая женщина, убирая увядшие цветы, поливая траву и выкидывая окурки, не долетевшие до урны, стоящей несколько в стороне от холмиков.

Мне самому было невыносимо тоскливо, когда я подходил к этим холмикам. Мои попытки заговорить с этой женщиной почему-то наталкивались на молчаливый протест и нежелание даже разговаривать.

Приехавшие раньше меня отдыхающие посоветовали мне не тратить время на добывание информации. Говорят, что здесь похоронены погибшие в автокатастрофе.

Вы видели места, где совершались аварии с жертвами? Это дубликаты могил погибших. А здесь какая-то тщательно скрываемая тайна.

Три дня подряд я приходил к этим холмикам и сидел на скамеечке невдалеке, размышляя, почему именно здесь кто-то похоронен.

В конце четвертого дня я сидел на скамейке с газетой, то ли читая, то ли глядя на уходящее к горизонту море. Внезапно мне показалось, что на моей скамейке сидят мужчина и женщина старше среднего возраста. Одной рукой он держит ее за руку, а другой рукой показывает на что-то далеко в море. Я тоже начал всматриваться в море, но в наступающей южной темноте не было видно ничего, кроме небольшого светлого пятна в том месте, куда уходило уставшее за день солнце.

Солнце скрылось совсем. На мгновение стало совсем темно, и вдруг зеленый луч вырвался из-за горизонта и на несколько секунд осветил нашу скамейку. Я увидел красивые и счастливые лица мужчины и его спутницы.

Они встали и ушли в темноту. Встал и я. Сложил газету и пошел в санаторий, размышляя над тем, что же я видел. Или я ничего не видел и это только плод моего воображения.

На следующий день я подошел к женщине, ухаживавшей за холмиками, и спросил:

– Они умерли одновременно в день отъезда?

Глаза женщины наполнились слезами, и она беззвучно заплакала, закусив руку, чтобы не разрыдаться.

Взяв ее под руку, я подвел ее к скамейке, сел рядом с ней, не задавая никаких вопросов.

– Она была моя лучшая подруга, – сказала женщина. – Мы вместе приехали сюда отдыхать. Ничего не предвещало беды, пока она не познакомилась с ним. О таком мужчине можно было мечтать. Он ее заговорил, а она его заслушалась. У нее не все было в порядке в семье, да и у него, наверное, так же, потому они и полетели друг к другу, как будто всю жизнь ждали этой встречи. Здесь на этой скамейке они ждали зеленый луч, который приносит счастье влюбленным, но зеленый луч появляется очень редко и даже местные жители не могут похвастаться, что когда-то видели его. Перед самым отъездом они увидели зеленый луч и всю ночь гуляли у моря.

Их поезда отходили с разницей в полчаса. Он уезжал первым. Они поцеловались на прощание и никак не могли оторваться друг от друга. Я почувствовала неладное, когда голова моей подруги стала съезжать с его плеча. Мне показалось, что ей стало плохо, но она умерла в его объятиях. И он умер вместе с ней. Прибежавшие врачи уже не могли ничего сделать.

Я вызвала родственников. Приехали ее муж и его жена. Подписали бумаги об отказе в перевозке тел к месту жительства и уехали. А я осталась с ними одна. Я просила милостыню и собрала деньги на кремацию. Мэр города, бывший морской офицер, уговорил депутатов совета разрешить захоронить урны с пеплом недалеко от скамейки, где они встречали зеленый луч. И я осталась здесь. Я не знаю своих родителей, и у меня никогда не было семьи и не было человека, ближе моей подруги. Уже двенадцать лет я живу здесь, каждый день встречаюсь с ними и рассказываю, как у меня обстоят дела на работе и что делается в городе.

Она встала и потихоньку пошла в сторону городка.

Да. Любви все возрасты покорны, но не все ее порывы благотворны. Хотя, как сказать. Любовь их соединила и сейчас они вместе навсегда, парят над нами, держась за руки и осеняя крылом любви всех нуждающихся в ней.

Завтра я снова приду сюда. Не один.

Инвалид

Мой друг Васька – настоящий Кулибин. Захотел и сделал карманные деревянные часы, как вятский мастер Бронников. Увидел на цветной открытке эти часы, написано, что они диаметром 5 см, такие и сделал. Полгода вытачивал шестеренки и оси. Часы идут, а товарища моего не только в книгу Гиннеса не занесли, но еще и дураком обозвали, которому делать нечего.

Ну, ладно. Часы – это часы. А история эта совсем другая. Нет, нет, с моим другом ничего не сделалось и со здоровьем у него все в порядке.

По случаю купил он у своего соседа инвалидный «Запорожец», заезженный до такой степени, что не верилось, что из этой колымаги что-то может получиться.

Ну, если у моего друга деревянные часы получились, то с «Запорожцем» дела и подавно на лад пошли. Месяца три возился, на свалке запчасти собирал, что-то на заводе местным умельцам заказывал, а те мастера еще те: у них, за что ни возьмутся, ручные пулеметы получаются.

Ручное управление с машины снимать не стали, считая это лишней тратой времени. И вот обновленная иномарка стоит, готовая к пробному пробегу.