У полюсов Земли

3 января разразилась особенно свирепая пурга. Мы остановились на отдых у пирамиды на 150-м километре от Мирного. Эти пирамиды установлены через каждые 50 километров пути еще в прошлогоднем, первом походе на Пионерскую.

За несколько часов остановки моторы сильно остывают, и много времени уходит на их разогревание. Еще один урок: при будущих походах движение должно быть почти непрерывным, следовательно, на каждой машине надо иметь двух сменных водителей.

С 250-го километра поверхность еще более тяжелая. Даже на первой скорости трясет и бьет так, как будто мы едем на безрессорной телеге по громадным кочкам. В 6 часов утра решили стать на отдых. Все страшно устали и, отказавшись ждать обеда, по выражению Кулешова, «упали спать». А пройдено от предыдущей остановки немного. Время потрачено в основном на вытаскивание застрявших саней, их ремонт и перестановку бочек.

Выспались, выпили кофе и снова в тряский, изнурительный путь. Но никто не жалуется и не ноет. Неважно себя чувствует инженер Дормидонтов, говорит, что во сне ему не хватает воздуха. Сильно бьется сердце. На остановках от машины к машине он ходит, не поднимая ног от снега. А на прошлой остановке Дормидонтов спал в кузове «пятерки». Доставая продовольствие, лежащее здесь же, наш «завпрод» Голубев не заметил, как выронил из ящика стеклянную банку с вишневым вареньем, которая при падении, конечно, разбилась. Вставая и одеваясь, Дормидонтов потоптался на этом месте, и с тех пор его путь от машины к машине отмечался на белоснежной скатерти снега темно-вишневой тропинкой Это веселило всех.

…По-прежнему низовая метель. По-прежнему поверхность видна лишь на несколько метров. По-прежнему жесткие, как каменья, ребристые заструги, выматывающие душу. Давление воздуха 530 миллиметров, температура воздуха минус 18 градусов, а ветер юго-восточный — 13–15 метров в секунду.

Перевалили за третью сотню километров. Скоро Пионерская. Если бы не заструги, мы дошли бы до нее за несколько часов.

Станция держит с нами непрерывную связь. В балке установлен радиокомпас, и радист Пионерской каждый час «дает нажатие», уточняя курс.

А природа, как назло, бдительно охраняет все подступы к нашей цели. В довершение к метели идем в каком-то молочно-белом тумане. Значит, правду говорил А. М. Гусев, что Пионерская расположена на уровне облаков среднего яруса. Вот мы наглядно видим, как ползут они с нами по поверхности купола. Идем вслепую.

Радист через окошечко передал записку: «Товарищи просят не раздавить их. Основные сооружения под снегом. Смотрите внимательнее вперед. До Пионерской осталось 1–2 километра».

Штурман сообщает: «Радиокомпас работает отлично. Идем точным курсом».

А вокруг густая молочная пелена. Всматриваемся вперед до боли в глазах, но ничего не видно.

С Пионерской радировали, что они каждые пять минут выпускают красные ракеты; просят нас делать то же самое.

— Есть! — кричит из рубки Коля Мосалов. — Они сообщают, что видят наши ракеты и слышат шум моторов. Навстречу нам вышли двое!

Герман Голубев залез на крышу балка. Я высунулся в люк. В лицо хлещут ядра твердого снега. Не разберешь — где снег, где небо, где воздух. Перед самыми гусеницами из белой пелены появился темный силуэт, за ним второй. Кулешов резко затормозил. На крылья тягача вскарабкались две фигуры. Это механик-тракторист Н. И. Коноплев и аэролог С. Е. Зотов. На голове у них легкие шерстяные береты, лица загорелые, обветренные. От всей души жмем их руки.

— А вам не холодно в такой легкой одежде? — спрашиваю я.

— Так ведь у нас же лето!

Через несколько минут мы увидели радиомачту, бочки, трактор, метеобудки, и нас встретили начальник станции Н. П. Русин и радист М. К. Ушаков.

Прибыли мы на Пионерскую в 1 час 30 минут по местному времени 7 января. Поставили на указанное место машины и пошли в помещение. Дом находится под снегом, вход в него не через дверь, а через лаз в крыше. В небольшом балке, занятом наполовину двухэтажными нарами, становится тесно. Справа от входа в углу размещено сложное хозяйство радиостанции. Русин объясняет: здесь спальня, здесь почта-телеграф, а здесь обсерватория. Он указывает на стенки, где стоят на полочках приборы и приколоты вспомогательные таблицы.

— Тесновато, но уживаемся и работаем!

— Ваш заказ выполнен, — говорит радист. — Воды натаяли и нагрели, думаю, что будете довольны…

Дело в том, что вчера жители Пионерской запросили по радио, каким угощением нас встретить.

Мы ответили: «Горячей водой, и побольше».

Русин провел меня через тамбур в следующее небольшое помещение — в кухню и кают-компанию. Здесь на газовой плите кипят две большие кастрюли, в одном углу умывальник, а в другом маленький обеденный стол. Мы все основательно вымылись и побрились. Начались расспросы, разговоры. А после обеда я объявил: «Выспаться вволю, затем заправить машины, разгрузить сани и в обратный путь — в Мирный!»