У полюсов Земли

Теперь, чтобы посмотреть назад, нужно через люк кабины вылезать на крышу балка, что я и делал. С высоты видна узкая полоска припая, айсберги, а дальше на север — синева моря, уже свободного ото льда. Впереди по курсу розовеет полоса неба. Местная полночь. Солнце лишь коснулось белизны горизонта и вновь стало подниматься. Но что это? На горизонте два солнца! На небольшом расстоянии одно от другого! И не поймешь, какое настоящее, какое ложное! Это явление природы хорошо знакомо полярникам. Именно в полярных странах ложные солнца наблюдаются довольно часто. Обусловлено это неодинаковой плотностью слоев воздуха в небольшом приземном слое атмосферы. Разность же плотностей образуется неодинаковым нагреванием или охлаждением. Лучи света, идущие от освещенного предмета или от самого источника света, преломляются под углами в слоях разной плотности, и в результате этого предметы сильно искажаются, приподнимаются над горизонтом, смещаются или двоятся, троятся и т. д. В Арктике мне приходилось наблюдать до шести ложных солнц одновременно.

Пройдя 20 километров, мы остановились на отдых и на заправку машин. Здесь был сложен штабель из бочек с топливом, оставленный еще прошлой осенью при первом походе на Пионерскую. В нашей тесной радиорубке, которая одновременно и штурманская, и камбуз, и кают-компания, гремит радио. Из Москвы, из Колонного зала Дома союзов, передают новогодний концерт для полярников.

После ужина разместились спать. Трое остались в балке. Я облюбовал себе место на сиденье кабины «десятки». Узковато, но ничего — устроиться можно. Остальные в утепленной кабине «пятерки». У каждого из нас теплый вкладыш на гагачьем пуху и меховой спальный мешок. Все это уже проверено неоднократно в арктических экспедициях при сильных морозах.

Пяти часов для сна на свежем воздухе вполне достаточно. Бужу всех, и пока штурманы и радист готовят на газовой плитке завтрак, водители доливают горючее в баки машин.

Снег рыхлый, поезд еле движется. Часто буксует «девятка». Тепло. Греет солнце. На поверхности снега температура плюс 4 градуса. Над головой ажурные, высококучевые облака. Крутые подъемы чередуются с плавными, еле заметными спусками. Мы поднимаемся все выше и выше.

«Девятка» отстала за крутым подъемом. Ждем десять минут, ждем полчаса — ее все нет. Поднявшись на гребень, увидели, что «девятка» идет по склону под прямым углом, влево от курса. Догоняем, останавливаем, спрашиваем, в чем дело. Абу-шаев говорит, что тягач сильно тянет влево и он хочет объехать бугор. Сцепляем два тягача и вытаскиваем сани на крутой подъем. Но на следующем подъеме «девятка» снова застряла. Попытались заменить водителей — отстает. Значит, дело не в водителе. Решили поменять сани. Опять все тягачи идут удовлетворительно, а «девятка» зарывается в снег, буксует. Часто приходится отцеплять от саней тот или иной тягач, возвращаться и вытаскивать «девятку». Процедура утомительная. На это уходят часы. Прицепляем грунтозацепы — «девятка» вязнет еще больше. Снимаем. Подтягиваем гусеницы — не помогает. Поздней ночью, намучившись, остановились. Прошли от Мирного всего 44 километра.

Начали обсуждать: как быть дальше?

Я предложил оставить злополучную «девятку» здесь, Кулешов же стоял за другой вариант: он со штурманом Голубевым на пустой «девятке» сейчас же отправляется в Мирный, и, пока мы готовим пищу, обедаем и отдыхаем, они пригонят другой тягач. Этот вариант нам показался заманчивым. Однако, отъехав два километра, Кулешов вынужден был повернуть обратно, — обнаружились какие-то неисправности в моторе. Пришлось принять первый вариант. Только на следующий день двинулись дальше.

Здесь, в 54 километрах от Мирного, давление 653 миллиметра, температура воздуха минус 10 градусов, а высота над уровнем моря около 800 метров. Метет поземка.

Дальше движение пошло без задержек, на второй передаче, со скоростью 10–12 километров в час. Снег стал жестким, на застругах сильно подбрасывало. Все время поднимались в гору.

По местным понятиям уже наступил новый, 1957 год, но мы решили его встретить одновременно с москвичами и ленинградцами.

— Остановимся? — спрашиваю я Кулешова.

— Жалко терять время. Вот поднимемся на тот пригорочек и остановимся, — отвечает водитель.

— Стоп! — наконец командую я. — Пора! Иначе не успеем приготовить закуску, и придется нам встречать Новый год по среднеевропейскому времени.

Остановились. «Пятерку» еще не видно за пройденным гребнем. Трудно подобрать правильные определения здешних форм рельефа. Гребень? Хребет? Возвышенность? Пожалуй, их можно назвать увалами, которые с продвижением на юг все выше и выше поднимаются над уровнем моря. Солнце прямо на юге, катится, почти задевая за снежное полотно ледникового плато. Безоблачно. Ветер уже третьи сутки одного юго-юго-восточного направления. Пока ребята открывают консервы и бутылки, я произвожу метеорологические наблюдения. Давление 628 миллиметров, следовательно, поднялись еще выше. Вероятно, уже больше 1000 метров над уровнем моря. Температура воздуха минус 16 градусов. Скорость ветра 10 метров в секунду.