У холмов есть подкаст. 24 истории о серийных убийцах со всего света

Я вытянул из-под кровати нож и шнур, как вытягивают из себя сказки для детей, чтобы усыпить их нелепицей о том, что там за семью лесами и горами. Начал разматывать веревку, придавать ей форму, вязать петлю. Это заняло два миллиона лет, на протяжении которых я успел представить 60 тысяч сценариев убийства. Сигарета обожгла мне губы. Тогда я накинул петлю ей на шею. Мэри пришла в себя, но была уверена, что это одна из наших игр, которые мы применяли для разнообразия утех.

Она чувствовала это напряжение… Затянул с силой петлю. Придерживая Мэри одной рукой, второй всадил ей нож выше левой груди, в месте, где она набила волка во время ее первого побега из дома. Затрещали ребра, но длинное стальное лезвие все-таки вошло в нее. Полилась кровь. Стекала по ее соскам, животу, бедрам. Все было в крови. Без единого звука. Без единого вскрика. Без слов. В полнейшей тишине. Повторение конвульсий, как во время оргазма… О, Мэри. Мы знали друг друга столько лет. Гектолитр вина. Сотни сочных извержений. Я не знаю, что пришло мне в голову. Я снова переступил через себя, убивая вездесущий паноптизм^* правил без объективной на то причины, вопреки логике элементарной эволюции, вопреки себе, как ты любила говорить. И что мне теперь делать? Как мне выгнать тебя из моего дома? Порезать тебя и спрятать в пустой морозилке? Нет. Это случилось в Токио. Выносить по частям, скормить бездомным собакам по кусочкам, сжечь, выбросить в реку, похоронить, съесть?.. Это альбом стоп-кадров из современного кино. В загрязненном море моего желудка вспыхивает паника от жареных креветок. Океан свежей крови, зараженный пятном, похожим на утечку из танкера. Из-за всплеска какого-то вещества в одной из долей мозга онемели зубы. Пальцы, печатающие на клавиатуре ноутбука, попеременно дрожат и немеют. Что со мной не так? Что, черт возьми, я сделал?

Тихо покупаю пару белых перчаток.

В белых перчатках выхожу на улицу в Париже.

КРИМИНАЛЬНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

Инспектор Врублевский все понял, прочтя «Бешенство» Кристиана Балы. Конечно, прямым текстом там ничего такого не было, но это следовало из косвенных улик. Мотив – ревность. Роман заканчивался строчкой об убийственной ревности. Те же узлы, тот же способ избавиться от орудия убийства. Вот только у полиции было две проблемы.

Первая проблема: как доказать, что Бала и Дариуш были знакомы? Никто и никогда не видел их вместе, а бывшая жена подозреваемого и не думала сообщать полиции о том, что ходила на свидание с жертвой преступления, – у нее и в мыслях не было, что пара чашек кофе за шесть месяцев до смерти Дариуша могла иметь отношение к его гибели.

Второй проблемой было то, что Бала уехал из Польши в 2002 году и не собирался возвращаться. Он путешествовал по миру, преподавал английский в школах, давал уроки дайвинга и писал статьи для журналов и сайтов о путешествиях. Основания для его экстрадиции не было. Поэтому инспектору Врублевскому пришлось ждать. И как любой отменный полицейский, ждать он умел, хоть это и давалось ему с трудом.