У чужих берегов

– Гм... Ну, все же Адам Иванович человек бывалый. Неужто и он боится невесть чего?

– Адам-то? Первой вроде шибко испужался... А после пообвык. Я вам по секрету скажу, как вы есть торговый человек: ставит Адам сетешки... Ставит, но от мужиков таится, потому мир решил – рыбу до водосвятия не ловить! Совсем наладили за попом посылать, однако сельсовет вдыбки встал: нипочем не разрешает председатель-то наш!.. В РИК гумагу послал. Ответ ждет... Мужики ни туды ни сюды, а мой-то – бедовый! Ставит ночью...

С гордостью Устинья Сергеевна добавила:

– Адам Иванович – первый рыбак на всюю округу! Рази ж он утерпит? Ну, извиняйте, мне сходить неподалеку надо. Соседка хворая. Проведать да по дому помочь. Вернусь вскорости, паужнать будем...

Она накинула на плечи цветастый полушалок, и мы остались вдвоем с Игорем. В руках Игоря был неведомо как сюда попавший толстый том журнала «Мир Божий» за 1896 год.

– Есть что-нибудь про привидения? – осведомился я.

– Нет... Я про охоту читаю. Охота на тигра на Амуре. Какой-то Фокин написал.

И снова погрузился в чтение. У меня было время поразмышлять.

Вскоре вернулась хозяйка, и мы поужинали. Устинья Сергеевна стала готовить нам постели.

– Адама-то не ждите... Адам поздно вернется...

Я предложил Игорю прогуляться перед сном.

– Игорь! У меня к тебе просьба: ночуй сегодня на берегу.

– Опять, чтобы комары ели? А вы?

– А мне, дружище, придется спать дома на кровати...

– Это не по-товарищески!

– Да. Но так нужно, Алексеевич. Очень нужно!

– Значит, не спать?

– Спать, но слышать все.

– Ружье можно взять?

– Ни в коем случае! И свой «смит» спрячь дальше, чтобы никто не видал. А ночуй в конце огорода. Там у Адама Ивановича лодки стоят... Пристань...

Я ждал опять стенаний, но Игорь ответил служебно:

– Слушаюсь!

Поздней ночью вернулся Адам Иванович. Я проснулся и вышел в кухню покурить. Адам Иванович ел жареного карася. Не приглашая меня к столу, спросил недовольным тоном:

– Чо это племяшу-то взбрендило ночевать у воды? Добро бы на сеновале, а то у самого комарья!

– Да я отговаривал мальчишку, но разве справишься? Говорит: скоро в армию возьмут. Нужно закаляться... Все время спит на улице.

– Чудак-рыбак! Ну, товарищ заготовитель... Говорил с народом... Всяко убеждал: поедемте, дескать, поставим сети на пробу теперь же. Без водосвятия, значит. Куда там! И слышать не хочут! После попа, говорят. А с попом-то еще неизвестно, как получится. Сельсовет не согласен, а по нынешним временам – они сила!

– И не говори, Адам Иванович! Это хорошо, что у вас хоть ячейки-то нет!

– Миловал господь бог! – ответил Адам Иванович, но довольно мрачно добавил: – Но все одно – появится... Они нонче, ячеишные-то, что грибы после дождя. Докатится и до нас. Даром, что далеко живем.

– Докатится, – безнадежно махнул я рукой.

Оставив сковородку и графинчик, Адам Иванович изучающе посмотрел мне в лицо.

– А вы, товарищ... Извините: из каких будете? Папаша-то жив аль нет? С лица-то вы, вроде, не из нонешних...

– Отец успел уехать в Харбин, а я... задержался... Служил... И папа тоже служил...

Он удовлетворенно кивнул.

– Понятно! Так мне и думалось. Ну и то щастье, что жив остался. А у меня сынок... сгинул. Сколь я ему говорил: не лезь ты в энту свару! Красные, белые... Ладно, что было, то прошло. У меня к тебе такой вопрос... Да садись. Может, по одной пропустим?

– Нет, спасибо.

– И хорошо. Хоть и заготовитель, а смолоду привыкать не след... У меня к тебе такой вопрос: можно так, чтобы контракт заключить, а никто не знал? А? Ни мужики, ни сельсовет... Штобы не свидетельствовать, значит?

– А почему тайно, Адам Иванович?

– Да ить... Скажу вам по откровенности: думка у меня уйти отсюда... В город намереваюсь. А там каку-никакую торговлишку развернуть...

– А деньжонки имеются?

– Не без того... Однако не зря сказано дедами – «принуждение не в осуждение, а и честь»... Лето-то нынче рыбное... А я один за всюё деревню отловлю...

– А годы, Адам Иванович?

– Какие мои годы?

– Сколько возьметесь добыть рыбы?

Он назвал потрясающую для одного рыбака цифру.

– Это я еще с оглядкой, дорогой товарищ! А может, и удвою. Не хвалясь скажу. Супротив меня все прочие так, мелкота! Не рыбаки, а горе одно! Аванец мне не надобен. Сам видишь – живу не тужу... А может, тебе деньги нужны? Ты говори, не стесняйся. Выписывай на меня аванец, а забирай себе! Давай, давай, не сомневайся!

И мы заключили секретный контракт.

Рано утром Адам Иванович, собираясь на покос, сказал мне:

– О других ты не думай! Со мной дружбу не теряй, а рыбаки, верное слово, не поедут на озеро... И времени не трать зря... Езжай себе с богом! Вот баба моя вас покормит – и езжайте...

– Что ж... попрощаемся, Адам Иванович... Будьте здоровы! Ободняет – тронусь и я...

– И хорошо. – Он стегнул по лошади.

Вскоре пришел Игорь. Лицо его было усеяно желваками и чудовищно распухло.

– Игорь! Когда ночью появился на берегу Адам, был ли на нем рыбачий фартук?

– Н-нет!.. Нет, фартука не было.

– А в руках что было?

– Весло... А что?

– На озеро он не ездил?