− Я не сделала тебе больно, − выпалила я. Мистер Фрэнк сел обратно в свое кресло и посмотрел на Калеба. − Когда мы расстались, я оставила тебя в покое. Дала тебе уйти. Зачем ты так поступил, Калеб?
Калеб посмотрел на свои колени и медленно покачал головой.
− Не знаю, − он поднял на меня взгляд, и в его глазах я видела боль. − Но просто знай, я не думал, что всё выйдет из-под контроля и выльется в такое. Я думал, это останется только между несколькими людьми.
− Значит, ты просто планировал полностью унизить меня по-тихому? Боже, спасибо, мне стало легче.
− Нет, я планировал... Не знаю, − он потер голову. −Я просто разозлился, но это было глупо и неправильно. Просто так получилось. Мне жаль
− Тебе жаль из-за твоего поступка или тебе жаль, что у тебя из-за этого проблемы? − бьюсь об заклад, что ему не было бы жаль, если бы он не попался.- Чего именно тебе жаль?
− Мисс Калвер, − сказал мистер Фрэнк Тине, − Нашим намерением не было позволять демонстрировать агрессию по отношению к мистеру Коатсу. Цель встречи — извинение.
Огромный рот Тины открылся.
− К-конечно нет, − пробормотала она, − Но, поймите, моя клиентка хочет выразить некоторые свои мысли.
− Я думаю, меньшее из того, что он может сделать для моей дочери, это ответить на несколько вопросов, вы так не считаете? − сказала мама, перебив Тину. Она положила руку на спинку моего кресла.
Мистер Фрэнк протянул руку в сторону мамы, но говорил с Тиной.
− Я понимаю, что мисс Мэйнэрд задела эта неудачная ошибка. Но вы должны понять, что и мистера Коатса это затронуло. Может, даже больше.
− Но и вы должны понять, что это не было ошибкой, − сказала мама уже более громким голосом. − Вы же слышали, что он сделал это преднамеренно. Не похоже на случайность.
Мистер Френк поднял руку над столом, и я поняла, что это обидело его как юриста. Выражение его лица стало серьезным, и язык тела изменился. Он сел, наклонившись вперед, ладонь выставлена в сторону мамы, будто он физически хотел удержать ее и отдалить. Тина, похоже, тоже почувствовала что-то. Она поднялась и собрала вещи со стола, будто хотела поспешно выставить меня.
−По закону это считается ошибкой. Но мы здесь не для этого.
− Всё в порядке, − перебил Калеб. Он судорожно вздохнул. −Я отвечу на её вопрос, − он взглянул на меня. − Я жалею, что не расстался с тобой, когда мне исполнилось 18, − сказал он. − И я не говорю это из подлости. Просто, если бы я тогда с тобой расстался, у меня бы... − он умолк, покачал головой. Я заметила, как увлажнились его глаза. Меня это удивило; я переживала, что он увидит мои слезы, но плакал он. − У меня бы не было этих проблем, − наконец сказал он. Я видела, как его адамово яблоко двигалось — он глотал слезы. — Они назвали это фото детской порнографией. Если меня признают обвиняемым, то посчитают сексуальным маньяком. Я хочу стать учителем, Эшли, а сексуальным маньякам нельзя стать учителями. Мне придется съехать от родителей, потому что они на той же улице, где находится моя старая начальная школа. Люди подумают, что я больной извращенец, но ты знаешь, что это неправда. У нас даже секса не было. И я тебя не просил об этом. И вообще, я тебя не просил отправлять то фото. Так что прости, что не расстался с тобой раньше, и если бы я мог изменить то, что произошло...
Мистер Фрэнк опустил руку на колени и скрестил ноги в позе самоуверенного человека. Он снова посмотрел на часы.
− Если все довольны...?
− Эшли? - сказала Тина. − Может, хочешь что-нибудь еще сказать?
Я отрицательно покачала головой. Что еще я могла сказать? Мы оба в беде, и всё из-за глупой, детской мести.
Мама встала и повесила сумку на плечо.
− Ладно, мне жаль, что тебе пришлось через это пройти, Калеб, − сказала она. − Но это был твой выбор. Мой муж, возможно, тоже потеряет работу и это не его вина. Это из-за тебя.
− Дана, − сказала предупреждающе Тина.
Мистер Фрэнк тоже поднялся и поправил ремень на брюках.
− Остановимся на этом, миссис Мэйнерд, мы не для этого здесь, у мистера Коатса и меня назначена другая встреча, так что расходимся, − хватит с «гостеприимного хозяина» мистера Фрэнка. Наше время вышло, и мы должны уходить − он прекрасно дал нам это понять.
− Да, думаю мы закончили, − сказала мама. − Выход найдем сами, − она направилась к двери. Я пошла за ней, бросив взгляд на Калеба в последний раз. Он сидел, уставившись на помятые бумаги на столе, потирал свои впалые щеки. Он поднял взгляд, и наши глаза встретились, но я быстро отвела их, пытаясь сосредоточиться на затылке Тины.
Я всё-таки высказала всё Калебу. Но проблема была в том, что я не почувствовала себя лучше. Может, даже стало хуже.
СЕНТЯБРЬ
Я ковыряла вилкой блинчик, создавая «произведение искусства» из масла и сиропа, которым он был облит.