Тысяча порезов

Звонили через «Телеграм» с неизвестного номера. В качестве иконки снимок Марата, где он избитый в плену. «ГУР Украины», – догадалась Елена.

– Петелина?

Требовательный голос она тоже узнала. Тот же человек, что снимал, как избивают Марата

– Да, – с замиранием сердца ответила Елена.

– Даю останний шанс спасти свого человика. Ты повинна арендовать квартиру в Москве на шисть мисяцев. Шоб Настя с Микитой жили отдельно. Для легенды. Жить они там не будут.

ГУР знает про ее семью всё! Даже про друга дочери. Следили? Марат рассказал? Какая разница! Марат жив, его можно спасти.

– Какую квартиру? Сколько комнат? – выпалила Петелина.

– Детали пришлем. И не вздумай хитровать, як с фурой! Это останний шанс для Валеева. Не крайний, а останний!

– Я сделаю. Что с Маратом? Когда его обменяют?

Вопросы остались без ответа. Собеседник отключился.

Секундное огорчение сменилось надеждой. Елена шумно выдохнула, продолжая вести машину. Нет, теперь никакой информации Шумакову. Он ничего не должен знать. Арендовать квартиру не сложно и не противозаконно. Она сама вытащит Марата из плена.

А вот и больница, корпуса за забором. Припарковаться рядом невозможно. Помогла табличка «Следственный комитет РФ», хранившаяся в бардачке, и служебное удостоверение. Табличку Петелина сунула под лобовое стекло, а удостоверение под нос охранника. В ее взгляде и голосе была такая решимость, что охранник поднял шлагбаум не задавая вопросов.

В приемном отделении больницы царила суета. Петелиной казалось, что ее вопросы самые важные на свете: где мой сын, что с мамой? – но внимание персонала было отдано пациентам «скорой помощи». Врач, которого удалось остановить, указал на табличку с часами приема и исчез в кабинете МРТ.

Петелина пошла по коридору в надежде найти кабинет начальника. Неожиданно за одной из дверью послышался ноющий детский голос, ребенок плакал и звал маму. Елена рывком распахнула дверь. Родной голос сына она узнала бы из тысячи.

– Саша!

Она рванулась к хныкающему малышу на кушетке. Его неумело утешала юная медсестра. Елена отстранила девушку и обняла сына.

Медсестра строго спросила:

– Вы мама?

– Да. Что с ним?

– Где шляетесь?

«Работаю, как и ты!» – хотелось рявкнуть следователю, но тогда, она испугала бы Сашу. Поэтому внутренний напор передала взглядом:

– Что с моим сыном?

– Ушиб плеча. Мы сделали снимки, переломов нет. Пока решали, куда его, мальчик заснул. А потом… Ну, вы видите.

– Саша, где болит? Покажи. – В объятиях мамы малыш успокоился. – Ничего? Нигде? Хорошо, скоро поедем домой.

– Надо записать ваши данные. И можете забирать ребенка.

Петелина выложила удостоверение, продиктовала телефон.

– С Сашей была бабушка. Где она?

– Женщина в травматологии. Четвертый этаж.

– Она в сознании?

– Все вопросы к лечащему врачу.

– Имя, фамилия врача? Где найти?

Тон Петелиной не допускал возражений. Медсестра еще раз заглянула в удостоверение старшего следователя и позвонила кому-то. Переговорив, она сообщила Елене:

– Лифт в конце коридора. Поднимайтесь на четвертый, вас будут ждать.

В отделении травматологии Петелину с сыном встретил хирург. Пока они шли к палате, он рассказывал:

– Сделали снимки. Обошлось без черепно-мозговой травмы. Но перелом шейки бедра. Для женщины в ее возрасте это опасно. Готовим к операции. Неделю полежит у нас, там посмотрим. А вы пока кресло-коляску ей купите и костыли.

– Что-то еще? Только скажите.

– Психологическая поддержка родных всегда помогает. – Хирург распахнул дверь больничной палаты. – Вам сюда, а мне пора.

Ольга Ивановна лежала на медицинской кровати, ее левая нога была зафиксирована в приподнятом положении. Увидев внука, она обрадовалась:

– Саша цел? Слаба богу!

– Саша в порядке, даже поспал. А ты? Как себя чувствуешь?

– Лена, прости меня старую, не удержала.

– Споткнулась. Там ступеньки крутые.

– В том-то и дело! Я всегда спускаюсь осторожно, а с коляской тем более. Меня толкнули.

– Ну что ты. Тебе показалось. – Елена улыбнулась, чтобы успокоить маму.

– Да нет же! Только начала спускаться, смотрю под ноги – и тут в спину!

– Кому понадобится толкать женщину с коляской? – Елена продолжала думать, что мама выдумывает оправдания.

– Откуда мне знать. Я в коляску вцепилась, падаю и смотрю только на Сашу. Потом боль жуткая, в глазах помутнело…

– Ты успокойся. Худшее позади, думай о хорошем.

– Уже не так болит, обкололи. И постричься успела. Как думаешь, отец придет навестить?

– Я ему позвоню.

– Только не говори, что я просила. И сумку мою подай. Ее в тумбочку положили. – Ольга Ивановна деловито проверила содержимое. – Зеркальце цело, телефон тоже – буду звонить. А зарядка дома. Привезешь?

– Конечно.

– Еще сорочку и блузку в мелкий цветочек. Новая в пакете. Ты погладь, прежде чем везти.

– Поглажу.

Бабушка притянула к себе внука, погладила по голове:

– Сашенька, устал бедный. Мама отвезет тебя домой. Лен, вы езжайте. За мной присмотрят.

Дома играла музыка. Настя порхала по квартире в приподнятом настроении с телефоном в руке.

– Представляешь! Сенцова извинилась в студенческом чате и всем объяснила про фейк.