Тысяча порезов

Марат хотел вспылить, но почувствовал себя раздавленным. Гомельский усмехнулся:

– С букетом ты меня рассмешил, майор. Я думал, у полицейских нервы покрепче.

– Да пошел ты! – вяло взбрыкнул Валеев.

– Пойдешь ты. А мне пора ехать. Назад сам доберешься.

Марат вышел из «мерседеса» на ватных ногах. Затемненное стекло опустилось и Гомельский протянул бумагу.

– Чуть не забыл! Передай Елене Павловне счет за ремонт моего автомобиля. С места происшествия она скрылась. Это только усугубляет ее вину. Не хотелось бы принудительно взыскивать.

«Мерседес» исчез. Валеев стоял у сожженной помойки. Ему опять хотелось курить.

Он достал начатую пачку сигарет, сунул одну в губы и похлопал себя по карманам. Он помнил, что покупал зажигалку вместе с водкой и сигаретами. Ему только что намекнули, куда она могла пропасть вместе с водкой. Потом Электрик в автосалоне подарил ему красивую зажигалку. Но ее также в карманах не оказалось.

Пискнул телефон. Марат получил сообщение о доставке заказанного товара. Он выплюнул сигарету и прошептал:

– Наконец-то.

Глава 19

В ресторан к семейному застолью Валеев не вернулся. Нужно было успеть в пункт выдачи интернет-заказов. В полученном пакете была новая темно-зеленая куртка с трикотажными манжетами и погончиками, точно такая же, какую оперативник носил раньше. Он примерил ее и остался доволен.

Въедливый адвокат Гомельский может болтать сколько угодно про сожженную помойку, а куртка вот она! И Елена с вопросами отстанет.

Когда Марат вернулся домой, он нарочно пошумел в прихожей, чтобы услышала Елена. Она вышла из детской и шикнула:

– Тише! Только что Сашу уложила.

Марат снял куртку, повесил в шкаф.

– Снова в прежней, – заметила Елена.

– Из химчистки получил.

– Надо же! Как новенькая. – Елена придирчиво разглядывала куртку. – Мне никогда так хорошо не чистили. А это что?

Марат обернулся, скрывая панику: все ли этикетки он оторвал? Лена выудила из кармана пакет с запасными пуговицами, который вкладывают в новую одежду.

– Завалялся, – отмахнулся Марат.

– Странно. Я сразу убираю и складываю сюда. – Елена выдвинула ящик комода, чтобы убрать пакет.

Марат отвлек ее резким вопросом:

– Почему ты не рассказала о встрече с Гомельским?

– Из головы вылетело. Это было в тот вечер, когда напали на Петрова.

– Я ни сном ни духом, а он мне вот! – Марат протянул счет за ремонт «мерседеса».

– Так это из-за дурацкого ДТП тебя Гомельский из ресторана выдернул?

– А из-за чего еще?

– Он мог бы счет мне переслать.

– Джентльмена корчит. Считает, что женщины создают проблемы, а мужчины должны их решать.

– Если бы так было на самом деле, мир стал бы спокойнее.

Марат увлек женщину в комнату.

– Адвокат требует, чтобы ты компенсировала ремонт.

Елена уныло вздохнула:

– Мне еще свою «тойоту» ремонтировать.

– Будем ему платить?

– По закону обязана.

– Весь мир наплевал на законы. Вернулось право сильного.

– Я не настолько сильная. Мне лучше по закону.

– Гомельский не обеднеет. Недавно вышел из колонии, а чувствует себя хозяином жизни.

– Завидуешь его «мерсу» с водителем или его девушке?

– Какой еще девушке?

– Значит, Гомельский был без Киры. Такую ты бы точно запомнил. – Сказано это было не без женской ревности и скрытой обиды.

– Ты на что намекаешь?

– На тягу сорокалетних мужиков на молоденьких фифочек. Разве не так?

– Я только с тобой, Лена.

– Ну да, конечно. Стриптизерки не в счет, флирт на службе тоже. А если бы я так пялилась на атлетичных мужчин?

– Ты о чем? – насторожился Марат.

– Помнишь, я жду тебя в центре около театра. Проходит буддийский монах: настоящий, бритый, в желтой хламиде и шлепанцах. И топает фигуристая пышечка: декольте, шорты, ляжки трутся, грудь напоказ. Ты им навстречу слегка обалдевший. Я спрашиваю: ты видел? Ты отвечаешь: да, грудастая. Марат, я про монаха! Ты оборачиваешься: яркий монах как клоун на фоне серой толпы. Как такого не заметить?! А ты пялился на женскую грудь и задницу! – Елена ехидно усмехнулась: – Это все, что нужно знать о мужчинах.

– Ну ладно тебе. Та девка была тоже знаешь ли…

– Да всё я про тебя знаю!

Пикантное воспоминание разрядило обстановку.

– Организуй по бокалу вина, – попросила Елена. – Всё равно не усну пока Настя из клуба не вернется.

Она плюхнулась на диван, раскрыла на коленях ноутбук. Марат вернулся с двумя бокалами розового вина, которое нравилось Лене, присел рядом.

Елена рассматривал фотографии из интернета. Девушка в платье, девушка в купальнике. Затем в кафе, за рулем, в гидрокостюме, на аквабайке, с прической и макияжем и с мокрыми от брызг волосами. Он пригляделся. На всех снимках была одна и та же девушка.

– Это кто? – спросил он.

– Кира Сорокина. Психолог по образованию, спортсменка по призванию. Так она о себе пишет. Участвовала в чемпионатах России по аквабайку. Отобралась на чемпионат мира – бурно радовалась, готовилась. Но наших спортсменов отстранили из-за санкций. И вот унылые фотки.

– Зачем она тебе?

– Это подружка Гомельского. Красивая, молодая, рисковая.

В голосе Елены Марат почувствовал некую зависть и усмехнулся:

– Это всё, что надо знать о женщинах.