Тысяча порезов

Он поцеловал меня еще раз, положив руки на бедра, приподнимая меня, чтобы положить на обеденный стол. Руки Кристиана легли на внутреннюю поверхность моих бедер, раздвигая их, полностью обнажая меня перед ним. Сначала он пожирал меня глазами, демонстрируя сильный, непреклонный голод. Я хотела корчиться на столе от разочарования и удовольствия, готовая взорваться только от того, как он смотрит на мою киску, как будто в ней хранятся гребаные секреты вселенной.

Я дрожала, на самом деле чертовски дрожала. И так обрадовалась, когда его рот нашел мой клитор, не только потому, что я нуждалась в разрядке больше всего на свете, но и потому, что я не могла вынести, когда он смотрел.

Я приподнялась на локтях, закинув ноги на плечи Кристиана, мир вокруг расплывался. Он мастерски действовал, уже зная каждый дюйм моего тела. Он понимал каждую частичку меня — по крайней мере, там, внизу, — он знал, как свести меня с ума. Как подвести меня к краю и вернуть обратно. Мучал меня ради моего собственного удовольствия.

Что-то привлекло мое внимание, когда Кристиан пировал мной. Кто-то стоял у двери.

Феликс.

Стоял в дверном проеме, ведущим в коридор, освещенный светом позади.

Он наблюдал. И когда я поймала его взгляд, он не дрогнул, не пошевелился. Нет, его брови слегка приподнялись. Ждал, когда я остановлю Кристиана, чтобы предупредить его.

Что бы сделал Кристиан, если бы знал, что Феликс наблюдает за этим? Наблюдает за мной?

Он наверняка причинил бы ему боль. Кристиан был опасным альфа-самцом. Хотя я еще не испытала этого на себе, у меня возникло ощущение, что он собственник.

Я вскрикнула, когда его язык прошелся по моему клитору, и один из его пальцев вошел в меня, но мои глаза все еще были прикованы к Феликсу. Теперь на его лице что-то было. Голод. Волнение. Мое тело извивалось на столе, пока Кристиан доводил меня до оргазма.

На грани Кристиан остановился, встал. Его глаза были полны жажды, когда он дернул меня за ноги, перевернув так, что я прислонилась к столу животом.

Мои крики эхом разнеслись по комнате, когда он врезался в меня. Он был сосредоточен на мне. Ему всего лишь нужно было повернуть голову, посмотреть в сторону двери, чтобы увидеть там Феликса, наблюдающего за ним.

Я была в нескольких шагах от опасности, возможно, от смерти, будь она Феликса или моя собственная. И наряду с его взглядом, с членом Кристиана, я переступила через край, забрав Кристиана вместе с собой.

Последнее, что я увидела, прежде чем полностью потеряла контроль, были веселые возбужденные глаза Феликса, когда он повернулся спиной и ушел.

Глава 10

Мы вместе лежали в постели.

В моей комнате.

Кристиан ясно дал понять, что на обеденном столе все не закончится. И хотя мое тело и разум были истощены, я не хотела засыпать. Глаза Феликса прожигали мне кожу.

Не знаю, видел ли его Кристиан или нет. Конечно, не видел, потому что не было пролито никакой крови. Ни моей, ни Феликса.

Он снова трахнул меня, в душе.

Я хорошо притворялась, что меня все это возмущает. Комната. Одежда. Машины в гараже, которые я могу выбрать сама. Бриллианты. Но всё подходит мне как перчатка.

Уже поздно. Утром мне нужно на работу. Но у меня не было никакого желания ложиться спать. Не было никакого желания изгонять Кристиана отсюда. Это не мой дом. Единственной моей вещью было пятно от красного вина на ковре.

— Это твои родители? — спросила я, взяв бокал вина, который он мне протянул. Теперь мне это начинало нравиться. Потому что это не то дешевое вино, которое я пила, будучи бедной. И даже не такое дорогое вино, которым восхищался Пит. Это вино, которое нельзя купить даже за деньги. Только связями, властью.

Может быть, именно поэтому мне понравился его вкус.

Он откинулся на спинку кровати, прислонившись к изголовью. Удивительно странно вести с ним разговор. Обнаженными. После всего, что мы сделали. Это казалось слишком… обычным. Слишком интимным. Но я здесь, чтобы собрать информацию.

Для дела.

А не потому, что хотела узнать его получше.

— Нет. Оба моих родителя мертвы, — он сказал это без эмоций, что было мне хорошо знакомо.

Когда я рассказывала о том, что случилось с моей матерью, я делала это как можно более отстраненно. Сообщая людям о том, как сильно ее смерть повредила меня, это дало бы им слишком много боеприпасов.

— Тогда кто они для тебя? — спросила я в отчаянии, но не из-за боеприпасов, а из-за информации. У меня было такое чувство, что Кристиан уже знал о моей матери. Уже знал обо мне все, что можно. Я много чего ему рассказала. У него много козырей, что ставило меня в невыгодное положение. Должен быть способ добиться равноправия. От этого зависело мое выживание.

— Он был моим предшественником, — ответил Кристиан, пристально глядя на меня.

— Я знаю, — ответила я напряженным голосом, потягивая вино. — Я также знаю, что обычно король не передает корону тому, кто не связан кровным родством. И все же ты здесь, с пресловутой короной.

— Я здесь, — согласился он.