Тысяча лет в долг

Лицо ее, обращенное к Семену, поражало пронзительной красотой античной статуи: безукоризненный абрис, изящно вырезанный нос, пухлые, чувственно приоткрытые губы. Миндалевидные глаза под полукружьями тонких бровей призывно смотрели на неудачливого путешественника в Меркаву.

Волосы странной красавицы были необыкновенно пышными и очень длинными, они черными волнами спадали до самого пола и почти скрывали фигуру.

Семен почувствовал внезапную сухость во рту, что случаюсь лишь при очень сильном волнении. Сердце его забилось учащенно, ладони мгновенно повлажнели. Он чувствовал, как магнетический взгляд незнакомки постепенно лишает его возможности думать. Ему хотелось лишь одного: приблизиться к ней и... и коснуться руками ее прекрасных черных волос...

Губы ее чуть дрогнули.

— Добро пожаловать, странник... — Ее низкий, чуть вибрирующий голос проникал, казалось, в самое сердце. — Добро пожаловать, дорогой коэн... Подойди, не бойся... Я так долго тебя ждала... — Ее изящная, белая почти до прозрачности рука призывно качнулась.

Двигаясь словно во сне, Семен сделал шаг, другой... Краешком сознания он понимал, что не должен смотреть на чудесно появившуюся женщину, смутно чувствовал, что не следует слушать ее, не следует приближаться.

Но ничего не мог поделать. Слабые опасения, отзвук воспоминания о неявной смутной опасности — все это оказалось словно смытым томительно-сладким влечением. Отныне он подчинялся лишь зову волшебного голоса и прекрасных глаз. Шаг за шагом он приближался к центру зала. Волны слабого серебристого света, окружавшие красавицу, становились ярче — словно приближение Семена вливало в это сияние дополнительную энергию. И черты красавицы одновременно становились все четче и прекраснее. Семен чувствовал, что желание волшебного прикосновения, чудесного поцелуя уже разрывает грудь, ему стало трудно дышать...

Он уже почти приблизился к светящейся женщине, увидел ее улыбку, полную взрывной радости, протянул руки, — когда позади вдруг раздался резкий, словно удар бича, голос:

— Не смей!

Семен замер на месте в нелепой позе — занеся ногу для последнего шага и вытянув руки вперед. Его словно внезапно опутала холодная отрезвляющая сеть.

Лицо прекрасной незнакомки исказил гнев. Глаза метали молнии, от улыбки не осталось и следа. Она пронзительно взвыла и протянула руки со скрюченными пальцами к Семену. Тот отшатнулся. Наваждение, мгновение назад охватившее его, исчезло. Теперь в аромате, заполнявшем зал, он ощутил явственную примесь запаха тления.

Сияние померкло. И вместе с тем красавица трансформировалась в странное призрачное существо с неопределенными чертами, в клочок серо-голубого тумана. Какие-то туманные отростки, в которых с трудом угадывались очертания рук, все еще тянулись к Семену. И тогда резкий голос за его спиной произнес — еще резче, чем в первый раз:

— Исчезни!

Туманная фигура мгновенно растаяла в воздухе. Вместе с ней окончательно исчезло странное дурманящее оцепенение, минуту назад целиком владевшее Семеном.

Он покачнулся. Осторожно перевел дыхание. Спросил — не решаясь повернуться:

— Чт-то это б-было?..

Человек, который находился у него за спиной и чье появление спугнуло призрачную женщину, не ответил. Он неторопливо обошел Семена, все еще стоявшего по стойке «смирно», прошел к большему трону, сел на него и только после этого произнес — обыденным, даже несколько скучным голосом:

— Вот так всегда. Угораздило же меня жениться на такой стерве. Поверишь ли: глаз да глаз нужен... — Он вздохнул. — Но красива, красива. Даже прекрасна. Верно?

— К-кто? — чуть обалдело спросил Семен. Заикался он не от страха, скорее из-за внезапной слабости. И фигура на троне виделась ему неясно по той же причине: на ресницах дрожали вызванные физической слабостью слезы.

— Лилит, кто же еще, — пояснил сидевший на троне. — Моя законная супруга. И ведь обуздать ее — проще некуда. Казалось бы, произнеси подряд семнадцать ее имен — сразу же сделается как шелковая. Но вот поди попробуй во время хорошего семейного скандала вспомнить все имена... — Он с сожалением вздохнул. — Хорошо Ашмодею, его Наама послушная... А что ты стоишь? Садись. И скажи спасибо, что я не опоздал. Еще немного — и она коснулась бы тебя прядью волос. Даже я уже ничего не смог бы поделать.

— Стоп-стоп-стоп... — Вот теперь Семену действительно понадобилось присесть. И он в изнеможении опустился на скамью, осмысливая услышанное. — Так это была Лилит?

До него только сейчас дошел тот факт, что он находился на волосок от совершенно чудовищной судьбы — судьбы вечного пленника дьяволицы Лилит, первой жены Адама, той самой, которая любит посещать сны молодых мужчин, ночующих в одиночестве. Он даже забыл на мгновение, что покойнику бояться нечего.