Тысяча и одна ночь (сборник)

Француз увидел реакцию Элоизы и, все еще продолжая говорить, другой рукой схватил под платьем ее ногу. Через стол она могла видеть, что рука Мими легла на колени молодого человека. Элоиза развела ноги. Сапфическое приключение с Мими наверху сделало ее сверхчувствительной к любому прикосновению. Она позволила соседу поднять ее платье, его коротким пальцам погрузиться в теплые заросли ее промежности и поняла, что теперь на них уставились все, кто сидел за столом. Она приподнялась на несколько сантиметров над стулом, чтобы они могли увидеть еще больше. В ее голове блуждала идея властвовать, получая удовольствие, чтобы все смотрели на них.

На другом конце стола ткань под тарелкой молодого человека двигалась вверх и вниз, потому что Мими массировала его пенис. Он беспомощно открывал рот, пытаясь сдержать вспыхивающую страсть. Сосед Элоизы отчаянно царапал пальцами внутри нее, в то время как хозяйка дома занялась мастурбацией со своим молодым гостем. Все смотрели, пока под скатертью не наступил заключительный толчок.

Парень опустился на свой стул, а Элоизу захлестнул собственный поток удовольствия.

Мими подмигнула ей через стол, слизывая последние капли сливочного десерта со своей ложки.

Глава 4

Элоиза упала на кровать в симпатичной гостевой спальне с удивительным видом на реку, открывающимся с балкона. Было очень поздно, она была пьяна, но ей необходимо было выполнить свою работу. Она взяла камеру, чтобы просмотреть снимки, которые она сделала до этого, и удалила неудачные.

Элоиза была довольна классической, почти комично жесткой, композицией семейных портретов. Позы, освещение, обстановка — все было прекрасно. Но затем она заметила еще пару снимков. Она собиралась удалить их, потому что они, как ей показалось, были расплывчатыми и не в фокусе, но затем поняла, что они были сняты не ею. Они были сделаны через дверной проем или окно, и на них были изображены две женщины — одна светлокожая и голая, а другая — темнокожая и полуодетая. И, отраженные в зеркале, были видны восторженные лица. Это были она и Мими, ласкающие друг друга.

Элоиза закусила губу, мысленно улыбаясь и вспоминая о руках этой женщины, ее рте, пальцах. Но она не могла понять, как появились эти изображения. Единственное объяснение состояло в том, что она поставила камеру на таймер, только вот Элоиза была уверена, что аккуратно выключила ее. Так или иначе, но снимки не в фокусе были достаточно сексуальными, чтобы заставить ее сердце забиться сильнее.

Послышался стук в дверь. Она заставила себя подняться, чтобы открыть, и увидела Рика, старшего из двух сыновей, и его застенчивого друга с темными волосами.

— Эй, мальчики, уже очень поздно, — пробормотала Элоиза, держа камеру перед собой, как щит, и скрестив ноги. — Все в порядке?

— Конечно. Я просто хотел представить вас своему приятелю Фредди, — растягивая слова, ответил Рик. Он стащил с головы черный кудлатый парик и продемонстрировал те же самые шелковистые светлые волосы, что и у его сестры. — В следующем году он собирается изучать фотографию, и мы подумали, что вы могли бы дать ему несколько советов.

Элоиза вздохнула.

— С удовольствием, но не сегодня вечером, хорошо? Я устала.

Рик улыбнулся. У него были великолепная широкая усмешка и острые скулы. Фредди был похож на робкого, но весьма привлекательного мексиканского бандита.

— Выпьем на сон грядущий?

Рик встал, прошел к шкафчику в углу комнаты для гостей и налил три стакана золотого бренди. Элоиза взяла один.

— Тебе понравился обед, Фред? — пошутил Рик, когда они развалились на коврике у огня. — Когда пальцы Мими обхватили твой пенис?

Элоиза задохнулась, поскольку бренди попал не в то горло. Однако это маленькое происшествие растопило лед. Даже смущенный Фредди смеялся, когда она кашляла, разбрызгивая бренди.

— Мы не должны говорить о ней так! — Элоиза покраснела. Она включила плеер, лежавший возле нее на столике. Невозмутимые, сексуальные звуки саксофона заставили хихикающих мальчиков замолчать.

— Но вы ведь тоже думаете, что она горячая штучка, не так ли? — Рик долил виски в их стаканы. — Я видел ваше лицо, когда вы обе пришли на обед.

— Она великолепна, я уверена. — Элоиза извивалась на своем стуле. — Но я не лесбиянка.

— У нее рот, как у Анджелины Джоли, груди, как у Джордан, но совершенно натуральные, — настаивал Рик. — Ну, вы же были с Мими сегодня днем. Почему вы выглядели такими… склеенными, когда пришли на обед?

Они оба уставились на нее. Это чувство ей чертовски нравилось — два великолепных молодых человека у ее ног. Элоиза ответила единственным способом, который она знала, — поднимая камеру. И это возымело желаемый эффект. Двое мальчишек немедленно забыли возмутительные слова, которые говорили, и сами приняли развратные позы, выпятив губы, напустив на лица высокомерие и лениво раскинув ноги и руки. Хотя Фредди, несомненно, был более мужественным, ее пригласили для того, чтобы она сняла Рика, и именно на Рике она и сконцентрировалась.