Ты всё ещё моя

Я давно не тот одержимый сопляк, что настырно навязывает девчонке свою любовь. Давно не тот тронутый идиот, что упорно за ней гоняется, игнорируя все явные стоп-сигналы. Давно не тот конченый маньяк, что в порыве отчаяния сбивает в кровь кулаки. Какая любовь, нахуй? Я отпустил ее. Ячейка с таким чувством отсутствует. Все остальное по полкам. Порядок в душе.

Но…

Один зрительный контакт с Дикаркой, и меня, на хрен, раскатывает. И так каждый, мать его, раз с тех пор, как она здесь появилась.

Чертовы зеленые звезды! Все они. Они все. Они, блядь. Ее глаза. Разматывают подсанкционную киноленту и супротив всем запретам начинают крутить все те ослепляюще-яркие цветные моменты, которыми я жил до того, как мой мир стал черно-белым.

Я, может, и извращуга, но явно не из категории мазохистов. Мне на хрен не нужна эта контрабанда. Как показала практика, я долго бьюсь за желаемое, однако если от чего-то отказываюсь, то навсегда.

Прошлое не вспоминаю. Точка.

Лизу Богданову из своей души я вытеснил. Потерял при этом не просто литры крови, а целые куски плоти. Вырвал живьем. Изгнал из сердца. И что теперь выясняется? Изгнал из сердца, но храню под кожей? Ну и похрен.

Что в этом такого?

Да, у меня по-прежнему к ней нездоровая похоть. Отрицать бесполезно. Никакого смысла в этом не вижу. Чего мне опасаться? Ради чего сдерживаться? Дикарка тоже горит, почему я должен отказываться? Кто мне запретит трахать ее без чувств? Главное, что сейчас я четко понимаю: притяжение между нами не любовь и не магия, а какая-то аномальная гормональная хрень, которую ни я, ни ее ебанутая семейка, ни она сама побороть так и не смогли.

Будет. Все у нас будет. Без каких-либо ограничителей. Почему нет? Что меня сейчас может остановить? Я не могу остановиться! Я, блядь, хочу ее. Именно Богданову, никого другого. Незакрытый гештальт? Да почему нет?! Что нам сейчас мешает?!

Я успешно игнорю все то, что случилось в прошлом. Заблокировал, двери не выбить. Проверял.

Главное: не расслабляться, не смотреть слишком долго в глаза, не зацикливаться.

По телу сходят последние волны дрожи. Последние ли? Отступаю, подтягиваю штаны, заправляю член и, после короткого, не до конца осознанного ритуального «вдох-выдох», смотрю на резко подскочившую, но так же быстро притихшую, на поджатых под себя ногах посреди бильярдного стола Дикарку.

Глаза в глаза.

Там, где когда-то насмерть билось за любовь, что-то так же противно ноет и расходится на лоскуты. Тянет на дно, но я не сгибаюсь. Ровно стою, только голову чуть склоняю. Больше не намерен глотать весь тот мул и соль. Пару секунд… Пару секунд, чтобы все замерло и затихло. После делаю еще один медленный вдох и шагаю к Богдановой, чтобы без каких-либо предупреждений стащить ее со стола на пол.

Нейтрален. Во всех действиях я абсолютно нейтрален. Никаких лишних касаний, но достаточно аккуратен и отчужденно вежлив. Даже вещи ей подаю. И все бы было нормально, только Дикарка вдруг застывает прямо передо мной так, как делала в прошлом, если хотела, чтобы обнял.

Теряюсь чисто от неожиданности. Сердце в обратку идет. Против меня, блядь. Из меня на экспорт силы качает. Куда направляет? Отследить не представляется возможным. Очередная контрабанда, блядь.

– Салфетки у бара. Одевайся, – бросаю грубее, чем следует, и отхожу.

Приваливаюсь к двери и, чтобы не пялиться на Богданову, достаю из кармана телефон. Врубаю первую попавшуюся игруху, машинально вливаюсь в процесс. Невольно прислушиваюсь к происходящему в помещении, но на Дикарку не смотрю.

В висках бомбит. Должно ведь идти на посадку, а вместо этого с каждой секундой набирает высоту. Чё за хрень еще?

Ошеломлен масштабом своих действий. Да, по ходу дела все вышло из-под моего контроля. Но мозговать над этим, как и перебирать все, что чувствовал, я не собираюсь. В целом, порядок.

Да, эмоций и ощущений намотало немало, но, блядь, именно за этим кайфом я и пришел, разве нет? Ни одна другая столько не даст.

То, что шмонает сейчас, спишем на издержки первой близости. Попустит, никак иначе.

Не расслабляться. Не смотреть слишком долго в глаза. Не зацикливаться.

– Я оделась, – шелестит Дикарка совсем рядом.

Киваю, не глядя. Блокирую трубу, сую в карман и открываю для нее дверь. Смотрю в сторону, пока проходит в проем. Но в какой-то момент срываюсь – резко запиливаю ее сзади.

Сходу вспышка, блядь. Адское неконтролируемое пламя по всему периметру, а за ним будто ничего и нет.

Отвожу взгляд. Вдыхаю глубоко и неторопливо.

Я, мать вашу, не собираюсь думать. Не собираюсь.

Шагаю через порог. Трескаю дверью сильнее, чем следует. Уверен, что Дикарка вздрагивает и оглядывается. Только я, закладывая ладони в карманы штанов, смотрю исключительно себе под ноги. Ей приходится возобновить движение и шагать довольно-таки быстро – я подгоняю.

У комнаты, в которой мы должны были вместе ночевать, для самого себя неожиданно и вовсе ее бросаю.

– Все, давай, – выталкиваю сухо. – Я позвоню.

Спокойно принимаю ее растерянность, разворачиваюсь и иду обратно вниз.