Ты всё ещё моя

Но Артем быстро нагоняет. Хватает за локоть и дергает куда-то в сторону. Мои легкие горят, словно их кто-то подорвал – дышу надсадно и крайне громко. В какой-то момент зажмуриваюсь. Стараюсь справиться с одуряющим волнением. А когда, наконец, открываю глаза, слышу щелчок дверного замка.

Резко оглядываюсь. Бильярдный стол, диван, шкаф.

Сфокусироваться не на чем. Часто моргаю, пока перед взором не возникает смуглая грудь Чарушина.

– Забирайся на стол, – ошарашивает приказом.

Я по-прежнему ничего сказать не могу. Просто не понимаю, как оказалась в подобной ситуации. Молча дергаюсь к двери. Тогда Артем обхватывает меня поперек тела, отрывает от пола и буквально закидывает на бильярдный стол. Следом не взбирается. Вместо этого подходит и прижимается пахом к моей свисающей голове.

– Может уже, блядь, что-то скажешь?

Игнорируя дико распирающее грудь сердце, усиленно дышу и пытаюсь соображать. Однако это становится абсолютно невозможным, едва Артем наклоняется, чтобы распять меня взглядом. Мысли сбиваются в кучу. Образуя какой-то дымный клубок, начинают плавиться. Тело слегка подбрасывает от дрожи.

– Что я должна сказать? – как ни стараюсь, голос срывается.

– Да хотя бы послать меня! Ну?! Зачем прибежала следом?

– Не знаю… – он не кричит, но выкатывает такую массу эмоций, что мне хочется плакать. Моргаю, чтобы не дать слезам пролиться. – Переживала… Переживала, что ты расстроился.

– Я, блядь, не расстроился… Похрен. Давно похрен.

Я намерена дать себе волю и разрыдаться. Но даже это намерение офигевает и улетучивается, когда Артем стягивает с меня майку, а за ней, обойдя стол, и шорты с трусами.

– Выбрита, – констатирует так, будто это преступление.

Да, я начала делать это недавно. Он, конечно, помнит нетронутые завитки… И все же не понимаю, что плохого в том, что я слежу за собой?

– Так для кого выбрита? Есть кто-то?

Задыхаюсь. Обидно, неприятно, больно… Вздыхаю и, перекрывая Чарушину обзор, пытаюсь сдвинуть ноги. Он тотчас стопорит это движение ладонями. Почти до боли стискивает мои колени.

– Не бойся, вставлять не буду.

Но нитку тампона зачем-то тянет. Тянет и наблюдает за тем, как сводит спазмом низ моего живота, как судорожно расшатывает ноги, как выгибается тело.

Когда его взгляд добирается до моих глаз, я реально верю, что стол, на котором я лежу, находится под высоковольтным напряжением. Перетряхивает меня капитально – дезинфекция чувств. Только срабатывает она обратным образом. Они множатся. Стремительно, массово, стихийно. Смертельная пандемия.

– Правило есть, – выпаливаю я задушенно.

– Ну? – слегка ухмыляется. – Трусиха?

Всех эмоций распознать не могу. Но мне кажется, что он доволен.

– Если ты со мной, то больше ни с кем, – выдвигаю горячо.

Чарушин поджимает губы. Раздувая ноздри, медленно вдыхает.

Думает? Долго думает.

– Ты тоже, – изрекает в итоге как-то зло.

Обходит стол. Останавливаясь около моей головы, сдергивает штаны. Краем глаза улавливаю, как увесисто пружинит эрегированный половой член. Сформировать свое к этому отношение не успеваю, как Артем берет мою руку и заставляет обхватить орган ладонью.

Мой мозг подвергается экстренной детонации и за секунду разлетается по черепной коробке.

– Что я должна делать?

Не соображаю, что произнесла это вслух, пока он не отвечает.

– Поверни голову.

Поворачиваю. Он подается ближе. Я не в силах сдержать рукой. А может, просто не пытаюсь… Не знаю… Но крупная розовая головка пениса упирается мне прямо в губы.

– Пососи мне, – хрипит Чарушин не своим голосом. С теми самыми интонациями, которые до этого оставались лишь в моей памяти. – Соси, Дикарка…

10

Я снова другая.

© Лиза Богданова

По телу проносится волна иступленного жара. Словно мне сделали переливание, только вместо крови запустили в организм некую гормональную субстанцию, с которой я в обычном режиме совладать не в состоянии. Она накачивает его сумасшедшей энергией и раскаляет до невообразимых температур. Нормальному человеку столько не вывезти. К счастью, нормальной я себя рядом с Чарушиным и не считаю.

«Пососи мне… Соси, Дикарка…», – звучит в моей пустой голове рефреном.

Он вновь меня так назвал.

Я другая... Я снова другая…

Смотрю Артему в глаза. Резко и часто моргаю. Онемевшими пальцами инстинктивно сжимаю горячую бархатистую и невероятно твердую плоть. Шумно втягиваю воздух, а с ним и будоражащий интимный мужской запах.

Размыкаю губы.

Просто размыкаю губы, а кажется, что в очередной раз за какую-то черту шагаю. И все… Больше делать ничего не нужно. Чарушин воспринимает это как согласие и, прикрывая веки, с отрывисто-хрипловатым выдохом толкается мне в рот.

Черт возьми… Черт…

Моя ладонь беспомощно соскальзывает к основанию. Он заполняет. Шокирует, превосходя все мои ожидания. Лишает способности дышать. Вызывает ту стадию паники, которая слишком велика, чтобы сиюсекундно начинать что-то предпринимать.

Я цепенею.