Ты – всё

Всепоглощающая тоска, необъяснимая радость, жгучее томление, жаркое возбуждение, одуряющий стыд, глубочайшее чувство вины, безумный страх… Тяжелейшее похмелье у моей давней непреодолимой любви к Яну Нечаеву.

Господи… За что?

Зачем он вернулся? Надолго ли? Как уснуть ночью, зная, что рядом теперь? Неужели я ошибалась, считая себя свободной? Откуда это глупое желание тянуться к пламени, которое уже сжигало дотла? Что за безумные чувства?

– Ты есть? – выдыхает мама с интонациями, которые выражают специфический набор эмоций.

«Ты жива…» – вот, что скрывается за ним на самом деле.

Это неизменно вызывает горечь.

– Я уже волноваться стала, – признается, улыбаясь сквозь слезы. – Звонила тебе.

– Не слышала, – роняю суховато. После короткой паузы так же ровно добавляю: – Прости.

– Конечно, – незамедлительно принимает извинения мама.

– Дедушка уже у нас?

– Да. Все в сборе. Ждем только тебя.

Киваю и захожу в ванную.

Открываю кран, подставляю под прохладный поток ладони и, вскинув взгляд к зеркалу, застываю. Придирчиво осматриваю каждую черточку своего лица.

Зачем? Разве важно, какой меня увидел Ян?

«Черт, ты такая красивая, Ю… Смотрю на тебя и дар речи теряю. Да что слова? У меня, блядь, дыхание спирает!»

Сказочник. Лгун. Потаскун.

Почему я позволяю ему оставаться в своей голове? Это ведь омерзительно!

«Я тебя выше небес, Ю… Ты ж моя зая…»

Это его «зая» – самое болезненное. Оно меня и доломало. Я же думала, что одна у Яна Нечаева. Верила его словам, что особенная. Верила безоговорочно! Мы ведь дружили с семи лет… Господи, если бы вникала в то, что происходило вокруг, заметила бы, что он за пару месяцев поимел практически всю женскую половину нашей группы. И всех называл заями! Такая вот фишка.

Высокий спортивный красавчик. Борзый хулиган. Реактивный адреналинщик. Обаятельный хам. Капитан футбольной команды универа, кандидат в сборную страны… Яна Нечаева можно характеризовать бесконечно. В нем всегда было за что зацепиться. Залипнуть! Существовала какая-то сила, которая притягивала покруче магнита.

Я поддалась его чарам еще в школе. Но тогда между нами был Свят… Он оберегал. Ограждал от Нечаева. Да я и сама тогда так боялась своих реакций, что с трудом выдерживала общество Яна.

Пока мы не оказались в одной группе университета. Без Свята. Тогда-то чувства и вырвались… Боже, я заслушивалась, когда он говорил! Я млела, когда улыбался. Таяла, когда обнимал. Трепетала, когда целовал.

Черт возьми… Почему я снова думаю об этом?!

Злюсь сама на себя.

Раздраженно умываюсь, вытираюсь и спешно покидаю ванную.

Едва вхожу в кухню, папа открывает шампанское.

– За нашу Юнию! За успешно подписанный контракт! За фантастические перспективы!

Принимая бокал, заставляю себя радоваться. Чокаемся и выпиваем. Наконец-то я могу присесть и снять с лица улыбку.

– Мам, голубцы прям как у бабули, – нахваливает Агуся, активно орудуя вилкой.

Еще вчера я бы не обратила внимания. Но сегодня режет по живому это упоминание. Ведь потеряли мы бабушку из-за меня. Что бы не говорили психолог, дедушка… Да вся семья! Приступ произошел на фоне нервов, когда я сбежала из дома. С Яном Нечаевым. И сегодня он мне об этом не то чтобы напомнил… Наполнил сдувшийся, но, увы, так и не заживший до конца волдырь гноем.

– Ну, рассказывай, Юнь, – подзадоривает мама. Эта игривость – результат влияния алкоголя. Раньше мама всегда была активной и веселой. Когда же случилась целая череда несчастий, этот фитиль будто погас. Вспыхивал только под градусом. – Что спрашивали? Что говорили? Что обещали? Что сыграло решающую роль, чтобы вот так сразу без испытательного срока подмахнуть годовой контакт? Как там вообще? На Олимпе? Наверное, вошла в здание, и голова закружилась, – выбиваясь из баланса, подсказывает, как делала всю жизнь до моих роковых восемнадцати.

Раньше я бы вполне охотно подхватила это внушение. Но не сейчас.

– Ничего подобного, мам. Какой Олимп? Это просто один из четырех десятков филиалов автоконцерна.

За столом воцаряется тишина. Все ждут чего-то еще. Но я храню молчание.

Пока в разговор не включается дедушка:

– Сразу на полную ставку выходишь?

Его не могу игнорировать.

– Да. На полный рабочий день. С девяти до шести.

– Сложно не будет? У тебя ведь еще дипломный проект на шее.

Тут я ответить не успеваю.

– Молодая. Энергии много. Справится, – брякает папа тем самым менторским тоном, который мигом вызывает у меня желание занять оборонительную позицию.

Кто-то другой, скорее всего, ничего криминального в подобном не уличил бы. Но так уж получилось, что именно я после всех событий малейшее давление воспринимаю негативно.

Не просто замолкаю… Ухожу.

– Спасибо всем за поздравления и поддержку, – благодарю, поднимаясь из-за стола.

Никто меня, естественно, не останавливает. Научились относиться с пониманием.