Ты ведь понимаешь?

Мужчина решает, что так больше продолжаться не может. Мужчина понимает, что все женщины хотят быть только подругами, даже те, что спят с ним, спят потому, что от них отказался его лучший друг. Мужчина дает развод, отдает квартиру. Мужчина отправляется в чужие края. Мужчина долго куда-то едет и молчит, люди окликают его, он отвечает кратко, насколько это возможно. Мужчина наконец-то устал, мужчина где-то останавливается, мужчина снимает себе номер. Мужчина смотрит на девушку, которая стелет ему постель. Мужчина чувствует, как в нем что-то пробуждается, что-то, о чем он думал, что оставил далеко в прошлом. Мужчина говорит девушке, что она красива. Мужчина рад, когда девушка смеется и благодарит. Мужчина спрашивает, есть ли у нее время после работы для чашечки чего-нибудь. Мужчина доволен, когда девушка отвечает, что есть. Мужчина думает, что так и должно быть, когда после чашечки, да и не одной, он получает от девушки отказ на приглашение в комнату, вернее в постель, которую она постелила. Мужчина говорит себе, что сейчас еще действительно слишком рано. Мужчина рад, когда на следующее утро видит девушку в коридоре и она ему улыбается. Мужчина влюблен. Мужчина решает, что больше никуда не поедет, этот край хорош точно так же, как и все остальные, даже лучше, гораздо лучше. Мужчина приглашает девушку на новые ужины, на чашечки чего-нибудь, на прогулки куда-нибудь на день, когда та свободна. Когда у нее два выходных подряд, мужчина приглашает ее в дальнюю поездку. После ужина в дальнем городе мужчина спрашивает ее, не останется ли она на ночь. Мужчина счастлив, когда она отвечает согласием. Мужчина знает: это должно быть в другом, а не в ее отеле. Мужчина оплачивает номер, оставляет чаевые, заказывает напитки в номер. Мужчина наслаждается, когда, поднимаясь в номер, спиной чувствует завистливые взгляды. Мужчина не понимает, почему девушка начинает плакать, когда видит постель, предназначенную для двоих, для них, а не для одного, для него. Мужчина думает: это любовь, неожиданность, она всегда захватывает врасплох, и ее тоже. Мужчина говорит себе: ты должен жить для чего-то большего, чем ты сам. Мужчина приближается к ней, кладет руки ей на плечи. Девушка на него смотрит, долго на него смотрит, потом крестится и начинает расстегивать пуговицы на блузке. Девушка спрашивает его: ты всегда будешь меня любить? Мужчина думает: да, подходящий вопрос для такого момента. Мужчина счастлив.

Перевод Юлии Созиной

Илл. 15.[16]

На бумаге

Он был одним из тех мужчин, что ушел за газетой и никогда не вернулся. Он долго не понимал почему. Но теперь понял. Потому что повстречался с ней — говорил он себе. И теперь он хотел бы вернуться. Но она не хотела ехать с ним. Нет. Она сказала по-другому. «Хочу, но не могу», — говорила она. Он не понимал. Кто хочет, тот едет — говорил он. Но ему казалось, что она его не понимает. Хотя он говорил медленно и самыми простыми словами. И хотя он обещал, что купит ей билет, платья, туфли — как на тех фотографиях, вырванных из журналов. Но она не хотела.

Потом, однажды вечером, когда тропический ливень превратил улицы в потоки грязи и они действительно не могли никуда пойти поужинать, она сказала ему, что не существует. «Как не существуешь? — спросил он. — Конечно, существуешь, что же тогда все эти ночи я ощущал рядом с собой?» «Рядом с тобой да, а на бумаге нет, — сказала она, — у меня нет паспорта, я не могу уехать».

— Нет? Мы сделаем, — сказал он, — я все улажу, мы уедем.

Она отрицательно покачала головой.

— Не сможешь уладить, и свидетельства о рождении у меня нет, отец и мать меня не записали на бумагу, в нашей деревне мы этого не делали, это было не важно, да и кто знал, что я соберусь в город, в нашей деревне это было не нужно. А теперь родителей больше нет, и деревни, где меня все знали, нет, теперь слишком поздно, теперь я в городе, только ты меня и знаешь, правда, имя у меня другое, не то, что было в нашей деревне, имя я изменила, чтобы меня никто не узнал, вдруг кто-нибудь приедет сюда, а потом вернется и начнет говорить обо мне.

— Но, — сказала она, глядя в его удивленные глаза, — ведь это не важно. Мы вдвоем, здесь, вместе, живем, что нам еще нужно?

«Да, живем, на мои бумаги», — подумал он и нащупал пачку банкнот в кармане — тот, кто опять не купит билеты домой и не вернется к тому киоску, где всё еще его ждут газеты.

Перевод Юлии Созиной

Илл. 16.[17]

Иные пути

Он сказал:

— Я могу спать на стуле. Уснуть, когда уйдет последний гость, и проснуться до прихода первого посетителя. Я могу зазывать к вам гостей. Когда белые увидят, что кто-то из них уже сидит здесь, то зайдут. Вы сможете поднять цены втрое. Правда, тогда своих больше не увидите. Нужно решать. Сравнить. Соотношение цены и качества, говоря профессионально. Я могу быть здесь, если хотите, почти невидимым, готовить, мыть, даже вы перестанете меня замечать.

Они сказали:

— Что ты здесь делаешь? Ты ведь не здешний. Почему ты не остался среди своих?

Он сказал: