Ты умрешь влюбленной

Со всех сторон на него налетали черные фигуры, и в какой-то момент он оказался густо ими облепленным. Эмиль отнял у кого-то винтовку и стал работать прикладом, как бамбуковой палкой в китайских боевиках, – взметались поочередно то его ноги, то руки, то винтовка. Он двигался так быстро, что рябило в глазах – штурмовики падали вокруг него, как спелый урюк в летнюю пору. В воздухе стоял гомон из стонов, криков дерущихся и воя сирен. Мусорка полыхала, огонь поднялся столбом, часть полицейских принялась ее тушить крышкой от бака, кто-то принес огнетушитель, зашипела пена. Стало понятно, зачем Эмилю были нужны вата и спирт. Он выпустил из винтовки, на которой повисло сразу двое штурмовиков, оглушительную очередь в воздух, воспользовался всеобщим онемением и понесся к Лувру. Но тут подъехал большой черный фургон – бронемашина с надписью BRI Police – и перегородил Вере весь обзор. По крайней мере, еще дважды раздавалась автоматная очередь, а потом на долгую минуту все стихло.

Эмиля вывели четверо человек. Его лицо и серая толстовка были в крови, но он все рвался, крича:

– Убери руки! Я сам. Сам!

Откуда ни возьмись набежала тьма газетчиков. Кристоф ходил между людьми и машинами, отмахиваясь от микрофонов, которыми тыкали ему в лицо. Люди столпились тесным кольцом вокруг черной бронемашины, все снимали, подняв над головами телефоны. Веру толкали со всех сторон, она пыталась приподняться на цыпочки, чтобы увидеть Эмиля. Того впихнули в бронемашину. Некоторое время та раскачивалась, будто в ней шла борьба, а потом машина тронулась с места и исчезла за углом Лувра.

Все. Кончено.

Вера чувствовала себя Арьей, на глазах которой казнили отца, не представляя, как, оказывается, была привязана к своему упрямому шефу и как его потеря больно отозвалась в душе – будто брата арестовали. И нечего надеяться на его быстрый выход из тюрьмы после того, что он устроил. Он покалечил кучу полицейских, устроил побег и поджег мусорку. Вера закрыла лицо руками и заплакала. Вокруг продолжала клубиться сутолока, ее толкали снимающие люди, любопытные зеваки. Подъехала пожарная машина, следом «Скорая», выкатила носилки, на них перенесли два едва шевелящихся тела в черном.

Но вскоре все разъехались, разошлись журналисты, урну потушили, и люди перестали снимать и глазеть. А Вера стояла одна посреди площади между входом в Пале-Рояль и задней стеной Лувра, как маленькая девочка, которую забыли родители, и по щекам ее текли горячие слезы.

Глава 9. Даниель и Вера

Вера не знала, что ей делать и куда идти. Несколько минут после перенесенного потрясения она с трудом помнила даже то, как ее зовут и где она. Никогда прежде она не участвовала ни в чем подобном: перестрелка, погоня, драка.

Она пересекла двор Лувра, обошла пирамиду, надеясь встретить где-нибудь Зою и поплакать в ее объятиях. Но искать сестру Эмиля в Лувре – как иголку в стоге сена. Вера стояла под солнцем, скользя тупым взглядом по толпе, пока не почувствовала, что печет голову, и двинулась по Дез Ар – мосту Искусств – на левый берег. Вера долго плелась по набережным вдоль Сены, в глазах стояли слезы, она ничего не видела перед собой, пару раз натыкалась на людей, трижды ее останавливали и спрашивали, не случилось ли чего, но Вера даже говорить не могла, только мотала головой, плакала и шла дальше. На набережной Монтебелло она вдруг осознала, что находится где-то в знакомых местах. Вот сквер Рене-Вивиани, а позади, вдалеке, видны оставшиеся на том берегу высокие квадратные башни Нотр-Дам.

Это был Латинский квартал.

Вера вспомнила, как некоторое время стояла на этом месте в пробке, когда сопровождала слепого дядю Даниеля на такси в книжный магазин. Если двигаться вниз по Лагранж, а потом свернуть на перекрестке, где сходились пять улиц, к Музею полиции, то на узкой улочке, уходящей к Пантеону, будет зеленый, как в фильме «Книжный магазинчик за углом» с Мэг Райан, фасад букинистического…

Она появилась на пороге магазина, звякнув колокольчиком, шатаясь, как пьяная. Покупатели разом повернулись к ней, застыв, кто с книгой в руках, кто с комиксом, кто прервав беседу. Даниель выскочил из-за прилавка и, растолкав всех, бросился к ней. И вовремя, потому что, увидев ставшего ей родным человека, Вера еще больше расчувствовалась и начала терять почву под ногами, стены поехали в сторону и вниз, ее затошнило.

Он обхватил ее плечи, но Вера, слава богу, не потеряла сознания.

– Что случилось? Что произошло? – пытал ее перепуганный Даниель, прижав к себе. С его носа сползли очки, он неловким движением поправил их, оставив на стекле пятно.

– Эмиля арестовали… – проговорила она гундосым голосом и опять расплакалась, с ужасом услышав, что охрипла. Наверное, во время погони сильно кричала, не замечая этого.

– За что? Почему? – пытал ее Даниель.

– Потому что его подставили… Твой брат Ксавье.

– Ксавье? – ужаснулся Даниель и застыл с широко распахнутыми глазами, которые из-за очков с толстыми линзами казались еще больше.