Ты умрешь красивой

Тотчас неведомо откуда вновь появилась темная тень ее преследователя. Он обхватил ее сзади неожиданно сильными руками.

– Все, все! Это я, Кристоф. Не кричи!

– Он мертв, мертв!

– Да кто?

Вера открывала и закрывала рот, силы ее оставили. Город огласил вой сирен, замигали синие огни полицейских машин и красные «Скорой помощи».

Минут десять Кристоф Герши пытался добиться от Веры, откуда она вылезла, а она рвалась из его рук, все еще думая, что это ее преследователь нагнал все-таки, желая содрать остатки одежды.

Сквозь гул в ушах пробились сирены, в поле зрения попали отсветы проблесковых маячков, и она обессиленно повисла на руках комиссара. Сияние красно-синих лампочек вернуло ее из ада на землю.

Вид у нее был таким, будто она и вправду спускалась в Аид. Кровавый ободок обнимал лоб, скулу пересекал синяк, искусанные и истерзанные руки, клочьями свисавшее платье. Полиция оцепила парк Тюильри, но, когда Вера сказала, что была в подвале Лувра, никто не поверил. Она указала на то место, где ее едва не растерзали собаки, судорожно стала рассказывать, как она выбежала из арочной двери подвала, как перелезла через дренажный канал.

К крыльцу Школы Лувра и длинной стене с полуарками подвальных окон направили несколько человек, но там ничего не нашли: ни клочков ее платья, которые она оставила на ограде, ни следов на песке, хотя она долго на нем лежала, пытаясь подняться. В подвал просто так не попасть, нужно было разрешение. Охрана Лувра отказывалась содействовать полиции без соответствующей бумаги.

– У Куаду точно был свой способ попасть туда, – трясясь от страха, сипела Вера. – Я была в Лувре! Это был Лувр.

Ярость сменяла чувство потрясения. Кристоф все не отпускал ее, пытаясь усадить на борт фонтана. Никто не хотел ей верить. Все толпились вокруг мертвого мальчика в платье. Ей еще предстояло осознать, чем закончилась ее операция.

В толпе мелькнуло бледное лицо Эмиля, но тотчас его заслонили: к Вере подбежали с камерой и микрофоном телевизионщики. Темнокожая девушка с ярко-красными губами и пышным хвостом что-то тараторила на камеру. Вера вырвалась из рук Кристофа и бросилась на нее.

– Посмотрите! Вот что сделал со мной этот негодяй Куаду! – прокричала она, оттолкнув ведущую и обхватив объектив камеры руками. – Ты слышишь меня, негодяй, мразь? Завтра весь город будет это знать! Ты опаиваешь несчастных доверчивых, влюбленных в искусство девушек, а потом заставляешь в таком наряде убегать от двух пинчеров. И все это творится в величайшем музее мира, который ты знаешь лучше, чем свою ладонь. Ты водил меня по Лувру, бегая между залами так, будто живешь в нем сто тысяч лет. Я погублю тебя, я утащу тебя за собою в ад, слышишь меня, Куаду!

Парень с камерой даже не думал уходить. Он направил на нее объектив и жадно подкручивал линзы, то приближая разгневанное лицо Веры, то отдаляя, чтобы взять в кадр ее растерзанный вид с головы до ног.

Она, наверное, долго кричала бы для телевизионщиков, прекрасно понимая: завтра если не на центральных каналах, то на Ютубе этот ролик непременно появится, хуже – разнесется по всему Интернету, как вирус. Но к ней подбежала Зоя и принялась ее успокаивать.

– Не надо, Вера, не надо… Завтра вы будете об этом жалеть.

– Жалеть? – Вера оттолкнула ее, вновь кинувшись к камере.

– Ни черта я не буду жалеть, – кричала она, тыча пальцем в объектив, – потому что я нарочно поддалась соблазнам, чтобы Эмиль Герши мог его разоблачить, и те бедняжки, над которыми он надругался подобным образом… чтобы они были отомщены! Будь ты проклят, Куаду! Будьте вы все прокляты!

Она бросилась к фонтану, села на борт, закрыла лицо руками и разрыдалась. Зоя присела рядом, пытаясь ее утешить, гладила ее торчащие во все стороны волосы, в которых застряли кривые проволоки от причудливой прически. Сил сопротивляться у Веры уже не осталось.

– Эй, вы! – послышалось сзади. – Для девушки тоже нужны носилки. Тащите сюда!

Кругом расхаживали полицейские, кто-то распоряжался насчет мертвого мальчика, прибыла бригада криминалистов в белых комбинезонах.

– Мой телефон! – вскочила Вера. – Мой телефон, я оставила его… где-то в Лувре… Разве это не улика?

Зоя печально помотала головой, но Вера бросилась от нее и уже обегала толпу, ища глазами Кристофа. В поле зрения попался Эмиль. Он по-турецки сидел на траве, чуть поодаль от сутолоки, перед раскрытым ноутбуком и в наушниках, будто происходящее его вовсе не касалось – просто присел на газон и рубится в свою стрелялку.

– Мой телефон! Ты можешь его отследить? – Вера вцепилась в плечо Эмиля и как следует его встряхнула.