Ты только живи

— Неважно. С пакистанцами же ты как-то объяснялся? К тому же в Греции много понтийцев из бывшего Союза: в 90-е годы многие уезжали. Дима тоже подумывал уехать, пока… пока не встретил меня, — каким-то особым, нежным и одновременно грустным, тоном добавила Инна, и я почувствовал, что так может говорить только очень любящий человек.

Несколько минут я переваривал ее слова. Ну ладно, допустим — только допустим! — что я согласен. Каким образом, дорогая Инна, искать твоего мужа? Обивать пороги греческого филиала Интерпола? Но занимаются ли они поисками пропавших граждан или ищут только преступников? Сделать еще один запрос в их МИД? Или сразу рвануть на эти, как их… Самотраки и опрашивать островитян, не встречали ли они случайно человека такого-то возраста и такой-то внешности? А может вообще никуда не ездить, а просто дать объявление в телепередачу «Ищу тебя»: глядишь, кто-то, владеющий информацией, и откликнется?

— Я и сама еще точно не знаю, — вдруг произнесла она. — Но думаю, надо ехать в Александруполис и там, уже на месте решать, что предпринять. Полагаю, стоит попытаться пройти тем маршрутом, которым должен был пройти Дима, — какие-то следы он не мог не оставить! Завтра я расскажу тебе все поподробнее.

В сумраке плохо освещенной улицы возникли очертания первой девятиэтажки на Комарова. Мы остановились. Мимо проехала иномарка, на секунду обдав нас бледно-желтым светом фар. Из кабины глухо бухали аккорды «тяжелого» рока.

— Все, дальше не провожай. Здесь мы и живем… с мамой.

Как с ней попрощаться? Пожать руку? Поблагодарить за приятный вечер? Поцеловать?

Инна вдруг мягкими теплыми губами коснулась моей щеки и прошептала:

— Все будет хорошо, Игорь. И у тебя, и у меня. Я завтра позвоню.

И она направилась к подъезду.

5

— Странная история, — думал я, возвращаясь домой под начавшим накрапывать дождиком. — И самое удивительное: насчет неслучайностей эта Инна, похоже, права! Мог я не писать свое дурацкое объявление? Мог. Но ведь написал! Могла она не открыть эту газету, которую, по ее словам, вообще не имеет обыкновения читать? Могла. Но открыла. Мог мне по этому объявлению позвонить кто-то другой? Мог. Но позвонила она. Черт его знает, может, действительно где-то все решается за нас? И эта череда случайных неслучайностей просто подталкивала меня принять ее предложение: как известно, против судьбы не попрешь!

К тому же надо быть круглым дураком, чтобы отказаться поехать в Грецию на халяву! Если подумать, она же нанимает меня, даст мне работу — которой мне после, как нынче выражаются, облома с Нигерией очень не хватает. А так Инна оплатит мои расходы и, конечно, добавит энную сумму сверху. Как я буду искать ее горячо любимого Диму — пусть решает сама. Что скажет, то и сделаю. Куда скажет — туда и поеду».

Я вспомнил большие печальные глаза Инны, в которых глубоко-глубоко, почти на самом дне, еще теплилась надежда, и подумал: «К тому же если женщина видит в тебе свой последний шанс, отказываться будет не по-мужски».

Дождь усилился. Я поднял воротник куртки.

Единственным, что могло стать препятствием в осуществлении этого странного плана, было мое физическое состояние. Да, в последние дни мой желудок не напоминал о себе, но где гарантия, что этого не случится в самый неподходящий момент — так сказать, вдали от родины?! Рак — чего уж там, будем называть вещи своими именами! — не проходит сам по себе, и где-то внутри идет процесс.

Тут я подумал, что если наша с Инной встреча действительно была запланирована там, то, вероятно, в дальнейшем предвидится благоприятное развитие событий, иначе судьба подсунула бы ей кого-то физически более надежного. Хотя с другой стороны, почему обязательно благоприятное? Может, все наоборот, и судьба как раз уготовила Инне встречу с больным человеком, который берется выполнить ее поручение и — благополучно проваливает миссию? Почему не может иметь место и такой сценарий?

Запутавшись в своих рассуждениях, я решил больше не думать об этом, а просто дождаться звонка Инны.

Если она, конечно, не передумает.

6

Спал я крепко и без сновидений.

Проснулся около восьми утра. Включив старенький ноутбук, я прямо в постели раз десять разложил свой любимый пасьянс «Сорок разбойников». Разумеется, не сошлось ни разу. Я встал, вяло «перелистал» каналы телевизора, потом пошел в ванную и некоторое время изучал перед зеркалом свою физиономию. Желтоватая сухая кожа, темные круги под глазами, две глубокие морщины, пересекавшие щеки, как параллельные овраги. Лоб отвоевал у волос уже сантиметра два и, конечно, не собирался останавливаться на достигнутом. Не двадцать пять, конечно, но еще и не пятьдесят. По крайней мере, я надеялся, что выгляжу не старше своих лет. «Да, нездоровый мужчина, — сказал я себе. — Но все же сорока семи лет, а не, скажем, пятидесяти пяти».

Бриться было лень, и я оставил на скулах седоватую поросль. Обольщать после Светы я никого не собирался, ну а Инна — с Инной у нас, как оказалось, кроме чисто деловых отношений, не может быть ничего такого.