Ты следующий

— Любо, что-то случилось! Осторожнее, братец! Что-то вокруг тебя происходит!

— Да что происходит-то?

— Не знаю. Внизу в кафе Джагаров сидит и пьет с обеда. Пьет и время от времени повторяет: «Левчева запульнут!» И больше ничего не говорит. Только тычет пальцем в потолок. Что это значит? Ответь!

— Сам не знаю. Может, он говорит: «В него пульнут»?

— Ерунда! Не шути с такими вещами! Тебя куда-то запустят. Но вот хорошо это или плохо?

Глава 23 Дыхание черных пантер

Это… черные герольды смерти, ее посланцы.

Сесар Вальехо

О, блистательная и собачья судьба! Сесар Вальехо, как я нежно тебя ненавижу![68]

Сесар Вальехо

Пантера (Felis pardus) вместе со всеми ее разновидностями — ягуар, гепард, кугуар и др. — является одним из самых опасных существ в этом мире. Но самая страшная из них — черная пантера.

VII съезд Отечественного фронта проходил с 10 по 22 апреля 1972 года. Пока я постоянно сидел на своем месте в зале. И старательно пытался услышать и запомнить все, что говорилось на этом новом для меня языке, на котором мне придется разговаривать уже с завтрашнего дня. Рядом со мной сидел Ганчо Ганев (брат Христо Ганева), революционер старой закалки и бывший министр, сохранивший в себе живую человеческую сердечность. Кто знает почему, но сейчас он пустился рассказывать мне нескончаемые анекдоты — заниматься делом, в котором он не был силен. Ганев постоянно толкал меня локтем в бок:

— Но ты же пропустил самое интересное. Что ты рот раскрыл, слушаешь этих, на трибуне? Они только глупости умеют говорить!

— Подожди, что-то я не понял, что означает это переливание из организации в движение и наоборот?

— Это означает переливание из пустого в порожнее.

Когда наконец милейший Ганчо услышал, что меня выбрали первым заместителем председателя Национального совета, он сконфузился и извинился передо мной. Пробираясь сквозь удивления и поздравления, я оказался в зале позади президиума. Там прогуливались, перед тем как разойтись, высочайшие лица и ответственные товарищи. Я легко нашел Георгия Трайкова. Он стоял точно посередине и с наигранным равнодушием принимал поздравления в своем новом качестве председателя Национального совета. Значит, это его первым заместителем меня выбрали. Я как раз раздумывал над тем, как ему представиться, когда услышал, как Трайков обращается к своему личному помощнику:

— Минчо, где этот паренек Левчев? Приведите-ка его, хочу на него посмотреть.

— Вот он я. Я уже здесь.

— А, это ты? Молодец!.. Тодор сказал тебе, что ты будешь работать, а я управлять?

— Сказал! — хладнокровно соврал я, потому что все было ясно с самого начала без всяких уточнений.

— Ну тогда все будет в порядке. Мы сработаемся. Я буду приходить в ОФ к одиннадцати. Завтра в одиннадцать меня встретишь.

Сразу же после окончания съезда я пошел в Национальный совет на бульваре Витоша. Казалось, даже горы померкли перед вечным сиянием. В этот час в здании находилось лишь несколько старых сотрудников, которые будто специально остались, чтобы ввести меня в новый для меня мир. Один из них — еврей Бети Мандил — проявил неожиданное остроумие:

— Добро пожаловать в долину слонов!

— А это еще что такое?

— Вы разве не знаете? Я объясню: в Индии, в джунглях, есть одна таинственная долина, куда престарелые слоны уходят умирать. Здесь, в Национальном совете, собираются престарелые политические мастодонты. Поэтому его так и называют.

— Но я же не слон! И не такой уж я старый.

— Разумеется! Тогда, возможно, вы охотник за слоновой костью. Охотники тоже ищут волшебную долину.

— Хватит уже о долинах! Союз охотников и рыболовов напротив!

Мне вспомнилась Долина роз, из которой я едва спасся. И вот опять новая долина…

Меня проводили в мой кабинет. Мне он показался неприветливым. Комнатка была сравнительно узкая, до самого потолка обшитая темными деревянными панелями. Письменный стол казался несоразмерно большим и был заставлен разноцветными телефонами. Я плюхнулся на стул и не помню, сколько просидел, погрузившись во мрак размышлений: выдержу ли я? Я понимал, что в отношении меня применен испытанный революционный подход: нагрузить молодого специалиста ответственностью за все то, о чем он даже представления не имеет. Неужели в мой ранец упал пугающий жезл? Зазвонил ярко-красный телефон, заставив меня вздрогнуть, как от будильника. Я взял трубку и услышал голос, который показался мне ехидным:

— Бонев! Как ты себя чувствуешь, Бонев?