Ты предназначена мне

— У нас с тобой будет другая сказка, — хрипло выговорил я и, взяв её за подбородок, посмотрел в затянутые слезами глаза. – Эй… — Стёр крупную горячую слезинку.

Ева так и держалась за меня, не переставая дрожать.

— Какая? – шёпот слился со звуком набежавшей и замеревшей на миг у наших ног волны.

— Там будет «жили они долго и счастливо», — уверенно сказал я.

— А как же «умерли в один день»? – всхлип.

Я усмехнулся уголком губ. Присел и медленно расстегнул ремешки её босоножек. Разулся сам и, поднявшись, взял Еву за руку. Переплёл наши пальцы и подвёл к воде. Волна тут же облизала наши стопы. Прохладная, она показалась мне как никогда раньше приятной. Только что мы прошли по краю. Вместе, точно так же вместе, как были сейчас.

— Можно и «умерли в один день», — прижал Еву к себе и убрал мокрые волосы от её лица. – Но только после «жили они долго и счастливо», — губами к губам.

Солёная… Солёная и сладкая. Её руки на моих плечах, тонкое платье под ладонями.

— Я согласна, — шепнула она и приоткрыла рот, позволяя мне целовать её так, как я не целовал ни одну женщину до неё, так, как ни одну не хотел целовать – с осознанием, что она предназначена мне.

— Я тоже, — держа её, снова посмотрел в лицо. Заплаканная, с чуть покрасневшим носом, она была всё так же прекрасна, как и в маленькой сельской церкви, одетая в белое подвенечное платье. Так же прекрасна, как этим утром, когда, нагая, встала с постели, чтобы, накинув халат, забрать у соседского мальчишки кувшин со свежим молоком. Так же прекрасна, как в первую нашу встречу, когда села ко мне в машину насквозь промокшая, с запутавшимися в длинных волосах репейниками. – Только ответь мне на один вопрос. – Ждал, что она, как всегда, спросит меня на какой, но она промолчала. Только смотрела в ожидании. — Стрелять тебя тоже научили в пансионате?

Она немного смутилась. Мотнула головой. На глазах выступили слёзы.

— Нет, — обхватила меня крепче. Прильнула. Оказавшаяся выше других волна намочила джинсы едва ли не по колено, ветер хлестнул подол Евиного платья. Слезинка, скатившаяся по её щеке, сорвалась с подбородка и растворилась в солёной воде такой же солью. – Я… Так… Видела несколько раз в кино.

— В кино? – спросил и понял, что на этот раз мы поменялись ролями. Чёрт возьми, эта малышка только что разнесла половину кабинета с такой уверенностью, будто ходила в тир минимум пару раз в неделю. В кино!..

— Ну да, — пальцы её в моих волосах.

— Всегда знал, что у тебя много талантов, — нагнулся, подхватил её нижнюю губу. Дыхание к дыханию, её тепло, её запах…

— Очень много, — голос всё ещё дрожал, как и она сама.

Я обнял её. Все разговоры потом. Сейчас только я, только она и море. Вдалеке темнел маяк, величественный, сейчас затихший, ждущий бури. Мне повезло куда больше. Потому что моему маяку буря была не нужна. Мой маяк и был моей бурей. Моей бурей, моим штилем, моим морем. Моей свободой и моей жизнью. Моим всем.

27

Ева

— Руслан, — сонно пробормотала я, почувствовав прикосновение к бедру.  Повернулась было к нему, выдохнула, стараясь различить в темноте черты его лица.

Весь вечер он провёл в гостиной вместе с братом и ещё несколькими мужчинами. Стоило нам вернуться домой, Руслан отправил меня наверх. Из окна я видела, как с периодичностью в несколько минут на территории появляются машины, стёкла большинства из которых были тонированными, как и стёкла его собственного внедорожника. К этому моменту я уже знала о произошедшем на Глеба Акулевского покушении.

Теперь всё встало на свои места – машину президента, в которой он ехал вместе со старшим братом и четырьмя охранниками, подкараулили неподалёку от дома Бориса. Та, что следовала первой, взлетела на воздух, по второй открыли огонь… Слушая репортаж за репортажем, я переключала каналы в надежде, что появится хоть какая-то новая информация, но каждый выпуск заканчивался одним и тем же: Глеб Акулевский находится в больнице, состоянию его ничего не угрожает. А вот Борис… Борис бесследно исчез. Бесследно исчез…

— Руслан, — запротестовала, когда он, вместо того чтобы лечь рядом, потянул меня за руку. – Сколько времени? – нахмурилась и, зевнув, всё-таки поддалась ему. Тут же оказалась прижатой к груди и сквозь лёгкую короткую сорочку почувствовала его тепло. – Мы опять куда-то едем?