Ты предназначена мне

Но давить Руслан не стал. В тишине мы проехали несколько километров. Я опять смотрела в окно, думая обо всём и ни о чём одновременно, пока Руслан не нарушил молчание:

— Учти, то, что мы заберём девчонку, не меняет того, что я жду от тебя сына.

— Сына? – переспросила я. – Ты же, вроде бы, хотел дочь.

Он поджал губы, немного нахмурился. Приспустил стекло, впуская в салон свежий зимний воздух.

— Боюсь, такого бабьего засилья я просто не выдержу. Мне тут позвонила горничная… — он поморщился, ещё немного опустил окно и тут же поднял его. – Сегодня твоя хвостатая тварюга привела к нам в гости своего ухажёра. Так что, думаю, хвостов у нас скоро станет больше.

Я так и прыснула. Сама не знаю, что меня насмешило сильнее – то, что он сказал или то, как он сказал это. Руслан дождался, пока я отсмеюсь и свернул. Отсюда до пансионата было не больше часа езды, и я снова почувствовала волнение. Волнение, тревогу и огромное, ставшее почти осязаемым желание обнять шестилетнюю девочку с тугими косичками и сказать, что теперь у неё есть дом. Настоящий дом со своей собственной спальней. И будущее, в котором не нужно ловить шансы, пусть даже сказать наверняка, что будет дальше, не могла ни я, ни кто-либо другой. Даже Руслан.

— Через год, — выговорил он. – Через год ты родишь мне сына, — помолчал и всё же добавил: — Хотя если будет девчонка… Девчонка, так девчонка.

— М-м… — протянула я и прикусила губу. Дотронулась до живота и искоса глянула на Руса. —  Боюсь, что с годом могут возникнуть проблемы. Как насчёт… Месяцев семи? Может быть, семи с половиной…

Машина взвизгнула тормозами, и мы замерли прямо посреди дороги, по обеим сторонам от которой стояли высокие деревья. Руслан смотрел на меня в упор. Немного мрачный, напряжённый.

— Ева… — почти сипло.

Я взяла его за правую руку и положила её на свой живот. Пока ещё совсем плоский.

— Да, Руслан, — подтвердила я. – Я беременна. Хотела сказать тебе, когда мы…

— Зверёныш… — не дав договорить, он сгрёб меня и прижал к себе. Вдохнул у моих волос и прикусил кожу на виске. Тут же прижался губами. Я чувствовала, как гулко бьётся его сердце, слышала шум его дыхания, вдыхала запах и, замершая, боялась пошевелиться.  – Зверёныш… — повторил он, влажными поцелуями опускаясь от моего виска к скуле. Упёрся лбом в мой лоб и погладил затылок, а потом снова порывисто прижал.

— Ты рад? – совершенно глупо спросила я и, уловив его слабую, странно невесёлую усмешку, только убедилась – действительно глупо.

— Вряд ли то, что я чувствую, можно назвать простой радостью, Ева, — ответил он спустя несколько секунд, всё так же продолжая перебирать мои волосы. – Тут все говорили, что Рождество – пора волшебства. Ты знаешь… Я ведь не особо верил в эту чушь.

— А теперь? – подняла на него взгляд. Он опустил свой, посмотрел мне в глаза.

— А теперь верю. И в предназначение, и в Рождество. Но знаешь, во что я теперь верю сильнее всего, Зверёныш?

— Во что? – с замиранием и почему-то шёпотом.

— В любовь. Теперь я верю в любовь.

— Я тоже верю в любовь, Руслан, — откликнулась я и потянулась к его губам. Провела кончиками пальцев по щетинистой щеке, по подбородку. Мягко поцеловала. – Верю и люблю. Тебя. Тебя люблю… — шёпотом, губы в губы.

Так и лежащий на приборной панели телефон коротко звякнул. Ещё раз коснувшись губами губ Руса, я нехотя отстранилась и открыла входящее сообщение. Перечитала и улыбнулась.

— Я постараюсь сына, — порывисто поцеловала снова. – Но говорят, что за это дело отвечает мужчина, так что… — посмотрела многозначительно. – Посмотрим, как хорошо ты старался. А пока… Поехали за дочерью.

Не удержавшись, я коснулась дисплея, и тот опять засветился. На экране мелькнули строчки пришедшего от Марии сообщения: «Приезжай. Она ждёт тебя».

Конец