Ты предназначена мне

— Простая, — ответил он коротко. Мне вдруг захотелось, чтобы он дотронулся до меня. По своему обыкновению стремительно подошёл, коснулся волос, обхватил затылок. Безотчётное желание…

— Да, — отвернулась, положила в рот остатки сыра и вытерла руки о вафельное полотенце, понимая, что смотреть ему в глаза слишком опасно для меня же самой. Потому что то, что однажды вспыхнуло внутри, темнотой проникло в сердце, всё ещё жило во мне. Белая полоска на пальце стала почти неразличимой, а я всё так же чувствовала ободок из белого золота. – Я тебе уже говорила, — пошла к двери, но задержалась, ещё раз глянула на него, — жизнь вообще очень простая. Поэтому да, мне нравится.

Больше не задерживаясь, я взяла уже приготовленный рюкзак, накинула обе лямки на одно плечо и вышла на улицу. Непогода сменилась солнцем, светящим с перерывами на недолгий сон вот уже третий день подряд. Прошла по дорожке и, увидев сидящую на большом, нагретом первыми лучами камне Жору, подошла. Погладила её по тёплой шерсти.

— Предательница, — улыбнулась, когда та, недовольная, дёрнула кончиком хвоста. Спрыгнув, она пошла к дому. Предательница… Нет, она-то как раз никого не предавала. Преданная тому, кто предал её.

Посмотрев трёхцветке вслед, я отворила калитку и пошла к трактиру.

— Здравствуйте, — смущённо улыбнулась мне девочка лет семи. В руках она держала кувшин с молоком – больше того, который утром я забрала у мальчишки. Её длинное платье сбоку было грубо зашито широкими стежками, но вряд ли чувствовала она себя от этого хоть сколько-то несчастной.

— Здравствуй, Тая, — улыбнулась я в ответ и, сняв рюкзак, достала несколько маленьких леденцов. – Возьми. Тебе и брату.

Смущённая, она сунула конфеты в карман, а я пошла дальше, готовая снова ответить Русу да. Да, мне действительно нравится эта жизнь. Простая и понятная. Жизнь, где брат не стреляет в брата, где за ребёнка отдаст жизнь не только отец, но и любой мужчина в посёлке, где по утрам дети разносят в кувшинах парное молоко и именно за это получают деньги. За это, а не за то, что не имея права выбора, стоят на паперти или…

— Доброе утро, — встретившись с Франческой возле трактира, вздохнула я.

Та посмотрела на меня пристально и жестами, двигая руками очень медленно, спросила, в чём дело. За эту неделю я успела выучить несколько самых простых слов на языке немых. Языки вообще давались мне легко, язык же жестов… Это было сложнее, и всё же Франческа говорила, что получается у меня хорошо.

Я мотнула головой.

— Просто… – поправила рюкзак. – Спасибо. – Она не поняла меня. На её месте я бы тоже не поняла. – Не важно. Просто спасибо, — обхватила её ладонь и сжала. – Пойдёмте, Франческа, — кивнула на трактир. – У нас столько дел сегодня. Боюсь, что к вечеру я упаду, — тихонько засмеялась.

Она похлопала меня по ладони. Посмотрела на дорогу.

Я увидела подходящего к нам Руслана и слегка нахмурилась.

— Для меня найдётся завтрак? – он усмехнулся.

— Разве ты не позавтракал? – слегка язвительно, вспомнив тарелку с сыром, стоявшую на столе, когда я уходила.

— Да что-то… — усмешка в уголке губ. – Подумалось, что капучино с ореховым сиропом пришёлся бы кстати.

Франческа кивнула ему на трактир, я же поджала губы. В момент, когда она пошла вперёд, и мы на секунду остались одни, я спросила сквозь зубы:

— Ты ведь не просто так пришёл, Рус. Что опять задумал?

— Решил попробовать твою стряпню, — отозвался он, глядя на меня с чуть заметной усмешкой. – Раз уж тебе всё это действительно нравится, — сказав это, он пошёл вслед за Франческой, мне пришлось сделать то же самое.

Внутри вдруг появилось ощущение, что день этот будет не просто сложным. Что-то будет. Что-то такое… Только вот что?

— Хорошо, — улыбнулась я Франческе, когда она, указав мне на большое блюдо с запечённым в сливках и посыпанным зелёным луком картофелем, жестами показала, что его нужно вынести к столу.

Столы были накрыты во дворе дома семьи жениха, где и проходили свадебные гуляния. Прямо на лужайке освободили место для танцев, и теперь там под зажигательную, выводимую на аккордеоне мелодию, выплясывало несколько парней, среди которых были и оба брата Януша.

Подойдя к одному из столов, вдоль которого тянулась деревянная скамья, я поставила блюдо. Не знаю точно, сколько собралось на свадьбу народа, но что-то подсказывало мне, что тут был едва ли не весь посёлок. Даже рыбаки, чей черёд сегодня был выходить в море на промысел, устроили себе выходной. Весь минувший вечер и сегодняшнее утро мы с Франческой не уходили с кухни. Холодные закуски, горячее… В воздухе пахло свежей выпечкой, мясом и счастьем.

—  Давай к нам, — махнул мне один из рыбаков, когда я, задержавшись у стола, бросила взгляд в сторону новоиспечённых супругов.

Маргарита, как и положено невесте, была в белом. Платье её, простое и достаточно скромное, не отвлекало внимания от самой невесты, Януш же уже успел скинуть пиджак и теперь, избавившись и от галстука, тянул её к танцующим.

— Горько! – закричал кто-то из гостей. Следом раздался громкий свист, хлопки десятков рук. – Горько! – подхватили остальные. – Горько!