Ты предназначена мне

С какой силой сжала руку Руса, я поняла не сразу. Только когда пальцы начало сводить, заставила себя отпустить его. На лице его не дрогнул ни один мускул. Он смотрел на меня, как и раньше – прямо, не в глаза – в душу. Крупная капля, прокатившись по щеке. Кляксой упала на наши руки, за ней ещё одна. Василиса…

— Не знаю, как она сделала это, — Рус отпустил мою руку. Поднялся и отошёл к двери. Перестав чувствовать его, я замёрзла. Как будто кожи опять касался только холодный дождь, как будто под ногами была мокрая скользкая палуба, а ветер путался в волосах и отяжелевшем подоле бального платья.

Отворив дверь, Руслан приказал кому-то принести горячий чай и липовый мёд. Немного подумав, сделал свет ярче. До того тускло мерцающий, он заставил меня зажмуриться.

— Выключить? – тут же спросил Рус, но я отрицательно кивнула.

Кое-как подтянула к себе ноги. Мысль о том, что Василиса смогла добраться до берега, подействовала на меня, как доза обезболивающего. И пусть я знала, что это ненадолго, сейчас я чувствовала нечто отдалённо напоминающее счастье. Счастье с привкусом крови и моей собственной потери.

— Когда Дмитрий принёс мне твои бусы… — Руслан шумно выдохнул. – Ева…

Я спустила ноги с постели. Упёрлась рукой в край кровати, борясь с дурнотой, с головокружением. Наткнулась на предупреждающий взгляд Руса. Коснувшись лба, убрала волосы. Как бы ни хотелось мне подняться, сделать этого я всё-таки не решилась.

— Прости, — голос мой звучал тихо. За дверью послышались и снова стихли, погружая нас в тишину, отзвуки чужого разговора. – Прости, Руслан, — не пытаясь скрыть глаз. – Если бы я не вышла из театра…

— Никто не знает, что было бы тогда, — отрезал он. – Ты всего лишь средство достижения цели.

— Из-за меня погибли твои люди, — возразила, хотя и понимала, что в определённой степени он прав.

В этой игре я – орудие, средство достижения цели, оказавшееся более доступным, чем все другие. Марионетка.

— Мои люди погибли потому, что я недооценил врага. Никогда не стоит недооценивать своих врагов, Зверёныш.

— Кто такой Виконт?

— Он начинал с моим отцом. Потом начал своё дело – открыл частное охранное агентство. Мой брат доверял ему, чёрт его возьми! – процедил Рус, мотнув головой. – То, что случилось, Ева, не было спонтанным. Вик всё просчитал и выбрал момент. Двуличная тварь. Я ведь с самого начала предполагал, что он с этим связан, — опять сквозь зубы, короткий взгляд на меня. – Он умён… Н-да… И хорошо знаком с обратной стороной этого города.

— Теперь всё закончилось?

Губы Руслана сжались в линию, темнота глаз наполнилась гневом. Резко он отвернулся от меня и, приблизившись к подоконнику, встал, расставив ноги на ширину плеч.

— Руслан, — неуверенно позвала я, чувствуя, что что-то не так. – Вы… Вы всех взяли? Тот человек… Вик…

Он молчал. Я не сводила с него глаз. Напряжённый, мрачный, он смотрел не в окно – сквозь него. Не на Грат, не на скрытый в ночи сквер перед больницей – в пустоту.

— Руслан, — позвала снова и всё-таки сделала попытку подняться.

Обернувшись, он взглядом заставил меня остановиться.

— Нет, — коротко, тихо, жёстко. – Виконту и нескольким его шакалам удалось уйти.

— Удалось уйти? – ошеломлённая, переспросила я. Приоткрыла губы, но больше ничего сказать не смогла. Только ощутила, как леденящий ужас прошёлся вдоль всего позвоночника. – Но… Руслан… Всё же будет хорошо? Скажи, что вы… что вы знаете, где их искать. Что… что всё будет хорошо.

— Всё будет хорошо, Зверёныш, — так же тихо и жёстко ответил он. Перевёл взгляд на темноту за окном и повторил: — Теперь всё будет хорошо, обещаю.

7

Руслан

— Считаешь, он вернулся в страну? – с задумчивостью посмотрев на меня, Акулевский поднялся с плетёного кресла.

Открытая веранда его особняка выходила на задний двор. Цветущая сирень наполняла воздух сладковатым чувственным ароматом, доносимым до нас мягким, сменившимся вчера с северного на юго-восточный ветром.

Подойдя к оплетённой вьюном деревянной перегородке, Борис окинул сад взглядом. Особняк его находился вблизи Грата и, как я догадывался, был далеко не единственным из принадлежащих ему.

— Более того, я считаю, что он где-то в Грате, — я откинулся на спинку.

Акулевский ещё некоторое время смотрел в сторону облепленных белыми и сиреневыми цветами кустов, потом повернулся ко мне. Слова мои, судя по всему, стали подтверждением его собственных мыслей. За несколько прошедших с момента взятия команды «Беринга-320» дней выйти на след Виконта нам так и не удалось. Создавалось впечатление, что он растворился в воздухе или, повесив себе на шею пару свинцовых гирь, нашёл пристанище на морском дне. Учитывая, чего его ожидало при поимке, с его стороны это было бы весьма предусмотрительно. Только и мне, и Акулевскому было понятно, что ни того, ни другого он не сделал.

— Хочешь спрятаться так, чтобы никто не нашёл, спрячься у всех на виду, — проговорил Борис, не обращаясь ко мне.