Ты - отражение (СИ)

   - О, поверь мне, это наименьшая из твоих проблем. Просто тем, кто у него имеет наглость выиграть, катастрофически не везет вскоре. Одного арестовали за шпионство в пользу Портландии, найдя у него компрометирующие письма. Второй вдруг уехал в деревню, лечить пошатнувшееся здоровье. Причем, его здоровье шатали, по словам случайного свидетеля, сразу четверо. Третьего обокрали. Угадай, что унесли воры?

   - Мне это не грозит, если я притворюсь другим человеком. Допустим, молодым и горячим дворянином из провинции, которому внезапно прилетело наследство. Я выиграть-то у него смогу?

   - За это не волнуйся, он весьма слабый игрок. И, когда начинает блефовать, раздувается, словно индюк. Считай карты в отбое, и все будет замечательно. Если ты его поймаешь на мухлеже, это даже будет приятно некоторым моим коллегам. Но лучше не ведись. Следующая игра будет уже в эту пятницу. Соберутся по большей части незнакомые тебе люди, но Вайермеера ты знаешь. Если тебе будет нужна помощь, заговори о соловьях, он поймет, что ты от меня, постарается помочь. Извини, что не могу помочь чем-то более существенным. Удачи тебе.

  Весь вечер четверга я восстанавливал свои навыки карточных игр, выигрывая то у одного своего подчиненного, то у другого. Так как играли мы на пирожки, присланные моей тетушкой в благодарность за собачек, то желания и причин проигрывать мне у сотрудников не было.

  Вечером пятницы я загримировался, выбрал из всего своего 'рабочего' гардероба чуть потертые, но с золотым шитьем, камзол и брюки. Они были несколько старомодны, отставая от того, что носят сейчас, лет на пятнадцать.

  На вечер игры прибыл совершенно незнакомый мне и моему дядюшке молодой шевалье Карло Сантини, гордящийся своей горячей южной кровью, и любое пятно на своем камзоле и репутации готовый смыть чужой кровью. Не самый дурной фехтовальщик, Карло старался не выпускать из виду ни одного достойного соперника.

  Впрочем, Франс Вальенский на соперника совершенно не походил - тощий, с куриной шеей, торчащей из жабо, длинными коленками и локтями, узким породистым лицом и координацией элефанта в посудной лавке. Шевалье Сантини прибыл на вечер в сопровождении своего давнего приятеля, Мишеля Ленро, одного из моих подчиненных.

  Вечер был очень спокойным - я проигрывал маленькие суммы, привлекая внимание Вальенского. Пересев за его стол, я внимательно оглядел своих противников. Вальенский мне был заведомо неприятен, он сидел правее меня, в моей паре был Тарлов Олег, мужчина зрелых лет, рассудительный и неспешный. Мы с ним пересекались пару раз, его дочь является фрейлиной у ее величества. Сами они - иммигранты, бежали из своей страны, когда там проводились репрессивные политики не в пользу высокого дворянства. Хороший человек, но попал росскому царю под руку.

  В паре с Вальенским, на мою радость, был Клод Вайермеер, чье внимание я на себя и обратил, пройдя мимо их стола несколькими минутами ранее, и рассказывая своему товарищу по предыдущей игре, какие чудесные у меня в деревне соловьи. Меня пригласили к их столу вместо выбывшего Лукаса Торшне, решившего ограничить свой проигрыш всего несколькими десятками монет.

  Карты сами шли мне в руки, но, так как я играл простачка, сорящего деньгами, мне пришлось немного сжульничать, сбрасывая определенное количество козырей своему напарнику. Тарлов, конечно, удивился такому наплыву хороших карт, но вежливо смолчал.

  На втором туре я взял-таки удачу под руку и, на радостях, выставил едва ли не половину своего 'состояния'. Конечно, Вальенский не мог не купиться. По итогам третьего тура игры у меня уже были все его наличные, новомодные наручные часы, булавка для шейного платка, запонки и все ценные бумаги из его карманов.

  Когда он захотел отыграться, поставив на кон свой дом в Портландии в качестве залога, я отказался играть дальше - на мой взгляд, не стоили все эти бумаги такого унижения. Отговорился тем, что уже поздно, а завтра я планировал рано вставать.

  Конечно, меня уговаривали. И, конечно, как только я вышел и завернул за угол в поисках нанятой на вечер Мишелем повозки, на меня напали четверо крепких парней. Но что они могли сделать против моей шпаги и шестизарядного пистоля?

  Жак, возничий, извинился за то, что ему пришлось переставить транспорт. К нему подошли, сказали, что повозки необходимо ставить дальше по дороге, так как здесь он загораживает въезд.

  Итак, я через черный ход вернулся в свою контору, намереваясь лучше рассмотреть добычу.

  О, мне повезло, в самом деле - при себе у шевалье оказались те самые расписки, на сумму в три сотни золотых от имени некоего Жоржа Листо. Он мог оставить их дома, но, по-видимому, опасался воров. Тем лучше - я не собирался опять выходить в свет в этой роли еще долго.