Ты – моя собственность

Я удовлетворенно прикрыла глаза, чтобы ничто не мешало мне насладиться всеми гранями тишины и покоя, когда настанет час.

И время замерло вокруг меня.

– Она здесь! – раздался вдруг резкий голос, многократно отразившись от каменных сводов.

Он ворвался в мою безмятежность так настырно и неприлично, что я открыла глаза и поморщилась. Этого только не хватало! Я снова закрыла глаза, стараясь вспомнить то блаженное состояние покоя и вернуть его себе.

Но ничего не вышло. Уже через несколько мгновений другой голос, совсем рядом, произнес:

– Брысь отсюда, тварь!

Это говорилось не мне, а тому – душному и мягкому, что меня окутывало. А в следующее мгновение дышать стало легче. А покой улетучился, сменившись неясными тревогами. И только слабость осталась прежней.

– Пшла вон!

Как грубо и неприлично! Но голос казался мне знакомым.

Как будто из прошлой жизни. Он вызывал странную смесь воспоминаний: болезненных, сладких… Я попыталась приоткрыть глаза, чтобы увидеть, кто так бесцеремонно разрушил мой покой. Это усилие, кажется, было совершенно излишним. Так и не увидев никого, я провалилась в темноту.

Но сквозь эту темноту почему-то чувствовала, как меня поднимают вверх сильные руки, а тот же самый голос говорит:

– Глупая, гадкая девчонка. Не смей умирать! Если с тобой что-то случится, я не переживу!

* * *

Какое-то время я провела как в тумане, иногда выныривая из него, открывая глаза, чтобы услышать «вот, поешьте, леди – вам нужно набираться сил» от служанки. Кажется, когда-то я что-то ей подарила… Но это не точно…

Иногда из забытья меня возвращал тот самый приятный голос, от которого становилось страшно, и мурашки бежали по телу:

– Держись! – говорил он, и мягкие руки гладили меня по волосам.

И от этих прикосновений хотелось держаться, хотя я не очень понимала, за что держаться и зачем это нужно. А иногда рядом звучал другой голос, не слишком приятный.

– Я делаю все, что могу. Но встреча с этой тварью смертельна для человека.

– Но она жива! – спорил с ним тот, приятный. – Почему она не приходит в себя?

– Она… – растерянно проговорил первый, – не хочет. Это существо забирает волю к жизни. И я не знаю, что нужно сделать, чтобы ей захотелось выбраться из этого состояния.

– Ты хочешь сказать, что она такой и останется, навсегда?

Молчание. Красноречивое молчание.

Я слушала эти разговоры отстраненно, словно бы они не имели ко мне никакого отношения. Да и кто сказал, что они имели? Покой и безмятежность волновали меня куда больше, и мне было по-своему жаль всех этих людей, которые вынуждены были так много беспокоиться по пустякам. Как хорошо, что можно закрыть глаза и ни о чем не думать, наслаждаясь пустотой. Если бы еще эти разговаривали потише… А еще лучше – где-нибудь в другом месте. Хотя нет. Тот, первый, что гладил меня по волосам пусть останется. А я, пожалуй, снова упаду в сон – глубокий и умиротворенный.

Когда я в следующий раз приоткрыла глаза, было темно. Так намного лучше. Все-таки свет слишком раздражает. Если бы можно было еще точно так же отключать звуки… Было бы здорово. Но не успела я в подробностях представить себе, как хорошо было бы жить в мире без света и звуков, как моих волос снова коснулась знакомая рука, а тот приятный голос шепнул на ухо:

– Что же мне с тобой делать? Как тебя оттуда вытащить?

А затем жаркие пальцы погладили щеку. Скользнули к шее. Это было приятно. Не настолько приятно, чтобы мне хотелось, чтобы ласка продолжилась, но и немедленно прекратить я бы не требовала. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Рука скользнула ниже, а возле уха раздался жаркий шепот:

– Я думаю, мы кое-что попробуем…

Я ощутила какое-то движение слева от меня, словно рядом кто-то перекатывался на волнах, но не стала выяснять, что это. Теперь я чувствую, что уже не одна в кровати. Горячее тело – близко-близко. Этот мужчина… Наверное, он что-то значил для меня. Когда-то. Мне было хорошо рядом с ним, хоть я и знала, что он принес мне много боли. Но боль – в прошлом. А мне теперь не хочется думать о прошлом. Хочется лежать неподвижно и бездумно, кутаясь в ласковое тепло.

Прикосновения – мягкие, но уверенные. Жаркие губы касаются моих щек.

Он выдыхает в ухо:

– Вернись ко мне, пожалуйста… Ты мне нужна.

А потом прикусывает мочку, заставляя меня вздохнуть – рвано, неспокойно. По телу разливается тепло, но не такое – ровное и умиротворенное, как раньше, иное. Словно по жилам вместо крови течет огонь – жаркий, тягучий, сладкий.

31

Риаса широко открытыми глазами смотрела в полумрак комнаты. Бледная, тихая, совсем непохожая на себя. Разве что волосы по-прежнему огненные…

Король наклонился и осторожно провел по рыжим прядям, пропуская их сквозь пальцы.

– Что же мне с тобой делать? Как тебя оттуда вытащить?