Ты — мой грех

— Я тебе признаюсь в том, в чем гордые женщины не должны признаваться: я не смогу без тебя жить. Потому не уходи, пожалуйста. Никогда не уходи. Я много думала, почему я всё это натворила. Ведь понимала что ничем хорошим не закончится вся эта история, и всё же спускалась в ад. Мне так важно было хоть что-то сделать самостоятельно! Не бежать к тебе с признаниями, не показывать что я ничтожество, испоганившее юность брата. Я от тебя хотела это скрыть. А еще я считала что должна быть наказана, пусть и без тюрьмы, но хоть так — став той, кого за деньги трахают. Глупо, да? — волосы Руслана кажется мягкими, я зарылась в них, ероша пальцами. — Знаю, глупо. А я искренне думала что справлюсь: и наказана буду, и деньги достану, и брата вызволю и тебя не потеряю. В итоге я оказалась еще большей дурой, чем была раньше. Но теперь я поняла главное — зря я не доверилась тебе. Зря. Прости меня за это.

Всё. Я сказала то что хотела, то что на сердце было — свою запутанную правду. Горькая она, безрадостная, но освобождающая.

Хмыкнула тихо, поняв что наказание я понесла — мне всю жизнь жить с тем, что я натворила. Руслан со мной, брата он вытащит, да и меня он не отдаст нашей исправительной системе. Я снова вышла сухой из воды. И снова благодаря мужчине, который меня любит. Может, зря я мечтала хирургом стать? Я же без сильного мужчины рядом — ничто, и все решения, которые я сама принимаю — ошибочные.

Или это поправимо?

Я вообще умею жить-то?

— И я тебя люблю. Тоже с первого взгляда, — Рус расслабился, его голова на моем животе, и его близость пьянит меня лучше любого алкоголя. — Люб, я уже говорил — я тебя простил. Наверное, я простил тебя заранее за всё что бы ты ни натворила. Ты мне сказала то, что женщина не должна говорить мужчине. А я тебе скажу то, что мужчина не должен говорить ни одной женщине: тебе я способен простить всё что угодно.

— Всё?

— Да. Недоверие, истерики, даже измену. Я дико злился на тебя… Да я до сих пор злюсь! И я думал над нашими отношениями всё это время, размышлял — а что дальше? Доросла ли ты до нормальных отношений, до семьи? Ты же не знаешь что такое семья. Ты плохо помнишь что такое норма. Я думал, и понял — ни за что не отпущу, и не уйду. И прощу всё, что бы ты ни натворила. Пока ты меня любишь — я готов всё принять. И, Люба, — он приподнялся на локтях, и строго посмотрел мне в глаза, — ты не ничтожество и не отребье. Ты просто несчастный ребенок. И не ты виновата во всем, что случилось, а те кто должны были быть за тебя ответственными до совершеннолетия. Хватит уже себя мучить.

— Как там у психологов? Во всём виновата мать?

— Не во всем, но в большинстве твоих бед — да. Хотя и её стоит пожалеть. Она слабая, сломалась, не смогла быть сильной ради детей. Но ты же помнишь, что я тебе говорил? Ты уже в безопасности. Брата скоро отпустят. Диана будет с нами. Для вас ничего не потеряно, Люб. И жизнь — она только начинается. Если продолжишь себе душу травить — ты и остальную жизнь отравишь, и свою и мою.

Я потянула Руслана на себя. Он подчинился, перенес вес тела на локти, прижимаясь ко мне животом и пахом. Такой горячий, такой любимый и родной!

— Мы все в безопасности. А ты сам?

— И я. Со мной ничего не случится.

— И ты ничего не потеряешь?

— Я потеряю карьеру, — на удивление спокойно произнес Руслан. — Я уже её теряю. Тебя я забрал без суда, с помощью знакомств, надавил на свои контакты. Одно это должно мне аукнуться. Да и дело твоего брата я поднял без деликатности, очень грубо, топорно. Зато его быстро пересмотрят, иных вариантов не осталось. Меня снимут тихо, без скандала, но и без права вернуться к службе. И мне плевать.

— Разве?

— Да, мне всё равно. Есть ты, а есть остальной мир. Я же в тебя сразу. Влип как дурак, — Руслан говорит это, лаская меня взглядом, тембром голоса, окутывая дыханием и самим собой. — Мне в любой службе безопасности будут рады. А органы? Я долгие годы служил честно, мне не было стыдно за себя. Но сейчас я перешел черту, и даже если бы остался безнаказанным — ушел бы сам. Это правильно.

И это из-за меня.

— Рус, — я обхватила его за шею, — мы оба были честны. Признались друг другу в том, в чем лучше не признаваться. Давай постараемся, чтобы нам нечего было прощать друг другу больше! Чтобы ни измен, ни предательства, ни недоверия. Мы столько всего прошли, что на несколько жизней хватит.

— Я только за, маленькая, — по-доброму улыбнулся мне мой мужчина. И впервые за все эти сумасшедшие дни он, кажется, не злится на меня. — Твоё дело, считай, закрыто. Брат скоро будет на свободе, я помогу ему с работой, а ты пойдешь учиться. И Диана тоже. Мы поженимся и…

— Поженимся? — ахнула я.

— Поженимся, куда же мы денемся. Белое платье, трехъярусный торт, тамада, или просто роспись в джинсах и майках, но мы поженимся. И у нас будут дети, поездки по выходным в супермаркет, походы в горы и лес. У нас с тобой столько всего будет! Хочешь?

Я закивала. Очень хочу! Больше всего на свете!

А начать можно именно сейчас.

Я приподнялась и поцеловала Руслана, желая, наконец-то стать ему максимально близкой.

33