Ты меня предал

— Безапелляционно, — улыбнулся Павел, тем не менее, вспоминая, как говорил на похожую тему с Сергеем Аркадьевичем. Нет, психотерапевт никогда не заявлял ничего подобного, он просто мягко подвёл Павла к мысли, что тот ни за что не совершил бы подобной ошибки сознательно, по собственной здравой воле и трезвой памяти. И сразу после этого признания и осознания, что Павел не стал бы обижать Динь намеренно, чувство вины стало чуть меньше. Нет, не исчезло совсем, но по крайней мере перестало давить на психику могильной плитой. Именно чувство вины было самой большой проблемой Павла, когда он только пришёл к Сергею Аркадьевичу. Оно жрало его изнутри, из-за него он не мог ничего — ни спать, ни есть, ни даже нормально дышать.

— Я просто на этой теме собаку съел, — развёл руками Виктор. — В общем, друг ты мой депрессивный, пиши заявление, пару недель дам. Но только учти: если оплошаешь и не вернёшься к жене, я тебя лично за уши оттаскаю за нерадивость. Чтобы уломал её! На коленях стой, ноги целуй, рыдай, дари Луну с неба, что хочешь делай — но без её прощения не возвращайся.

— Не получится, Андреич. До родов я не собираюсь говорить с Динь об этом, слишком нервно для неё.

— До родов и не обязательно. Но до конца года — обязательно! Понял меня?

— Понял, — кивнул Павел, зная, что если и правда оплошает, то Виктор действительно оттаскает его за уши, не побрезгует.

И всё же жаль, что жена Горбовского его так и не простила. Не изменял бы он ей больше…

Дина

Я не сразу осознала, что Павел как-то слишком долго не ходит на работу. Он всё таскал меня гулять в парк вместе с Кнопой, потом устроил шашлык — вкусно было до умопомрачения, особенно сёмга на гриле, м-м-м! — возил гулять на набережную, а ещё уломал покататься на лодке. Последний раз я это делала тысячу лет назад и сейчас с трудом согласилась — ну куда мне, беременной, а вдруг утонем?! — однако Павел сумел меня убедить, что всё будет в порядке. И отказать я не смогла.

К концу первой подобной недели развлечений настроение у меня улучшилось, особенно после того, как я в очередной раз проверила кровь и мочу — по пришедшим результатам было ясно, что никаких серьёзных изменений нет. Да я и чувствовала себя нормально, и малышка моя пиналась отлично, как и всегда. Я даже порой просыпалась ночью от её игр в баскетбол внутри моего живота, лежала, улыбалась… и почему-то очень хотела позвать Павла и дать ему потрогать. Но не решалась.

В общем, да — только к концу первой недели подобного праздного существования я неожиданно подумала: а почему бывший муж не ходит на работу?..

— Я отпуск взял, — признался Павел, когда я спросила его об этом. — На две недели. А давай съездим искупаться, Динь?

— Что? — От такой внезапной смены темы разговора я растерялась.

— Искупаться. За город. Я узнал, где есть нормальный пляж. И там, если ты волнуешься, больница недалеко, и роддом тоже рядом. Поехали? Кнопу можем с собой взять. Хотя лучше без неё, я тебя одну в воду не хочу пускать, а без нас на подстилке она не усидит.

Я удивлённо хлопала глазами, глядя на Павла с недоумением. Купаться?.. Да у меня и купальника подходящего нет, все только для не беременных женщин.

— Давай купим, — пожал плечами Павел, когда я озвучила этот аргумент. — Это же не проблема, наверное?

— Ну… в принципе, нет…

В итоге я согласилась и абсолютно не пожалела об этом.

До пляжа мы добирались не на машине, а на маленьком теплоходе, который Павел назвал «пьяным» за большое количество не совсем трезвых людей на его борту. И это было весело, как ни странно: атмосфера царила жизнерадостная, все смеялись, шутили, улыбались друг другу. Особенно мне — я оказалась здесь единственной беременной.

Одна дружная компания молодых ребят и девчонок ещё на теплоходе позвала нас к себе на шашлыки, и Павел, кинув на меня вопросительный взгляд и дождавшись кивка, согласился. В результате я наелась вкусного, мягкого и ароматного мяса до такой степени, что пришла в абсолютно благодушное настроение и, глядя на кристально чистое синее небо, тёплую летнюю реку, песчаный бережок и смеющихся людей в воде и на пляже, неожиданно до глубины души поверила — всё будет хорошо.

Обязательно будет.

Несколько раз я плавала вместе с Павлом, но недолго — вода казалась мне всё же слишком прохладной, я мёрзла и стремилась поскорее выбраться на берег. Учитывая тот факт, что раньше я могла легко плавать в Ладожском озере при плюс пятнадцати градусах тепла, можно было списать подобную реакцию на беременность и гормоны. Павел немного расстроился, когда понял, что я собираюсь вылезать через парочку заплывов, я предложила ему остаться в воде и поплавать ещё, но он отказался. Не оставлял меня одну ни на минуту, и это, как ни странно, совсем не раздражало. И мне на удивление оказалось приятно, когда одна из девчонок в компании, пригласившей нас на шашлык, наклонилась и шепнула, как только Павел ненадолго отошёл за очередной порцией мяса на шампурах:

— Заботливый у тебя муж, завидую!

И мне даже не хотелось ответить, что он не муж. Просто стало тепло, как было бы раньше, до его предательства.

* * *