Ты любишь науку или нет?

В парке действительно было пусто, только изредка к синему полотнищу с надписью «Финиш» с мощным пыхтением проносились лыжники. Малька и Витик пересекли лыжню и по чьим-то следам, оставленным в рыхлом снегу, пошли к беседке с колоннадой, любимому месту Витика в парке. Снега было много, деревья из-за этого казались низкими, скамейки совсем утонули в сугробах. Недавно опять был снегопад, в сереньком воздухе еще качались редкие крупные снежинки и устраивались, как белые звезды, на красной Малькиной куртке. Ее белая шапка с помпоном сама была как кучка снега, а колготки и белые мохнатые сапожки сливались с окружающей белизной. Если прищурить глаза, начинало казаться даже, что красная курточка сама плывет над сугробами.

«„Человек-невидимка“. Герберт Уэллс», — подумал Витик.

Он подошел к одной из скамеек, смахнул снег и сел. Малька устроилась рядом, плотно сжав коленки и подняв воротник куртки. День был не морозный, но сыроватый, Витику было зябко, и он подумал, что Мальке, наверное, холодно в ее тонких колготках. Но не откладывать же из-за этого разговор.

— Ну так почему твои не хотят, чтобы мы дружили? — начал он. — Только не реви — не поможет.

— А ты никому не скажешь? Никому-никому?

— Никому.

— Поклянись!

— Это еще что такое?! Не стану!

— Тогда дай честное слово.

— Ну, честное слово.

— Честное-пречестное?

— Да, да, честное-пречестное! Говори.

— И никому никогда в жизни?..

— Да говори же ты!

Малька сидела обхватив колени и молчала. Витик терпеливо ждал. Столь серьезная подготовка убедила его, что Малька скажет что-то важное и неожиданное, но то, что он услышал, превзошло всё.

— Я должна выйти замуж за того, который лез к тебе драться на моем дне рождения, потому что он татарин, как и я. Наши родители давно договорились! — выпалила она наконец и искоса глянула на Витика.

Витик, сидя, вытянулся по стойке «смирно» и замер. Он непонимающе смотрел на Мальку: какой замуж?! Это же Малька! Малька, и всё. Он же знает ее с первого класса, за одной партой сколько просидели, и вдруг — замуж! Ну и что, если она татарка, какая разница? И родители у нее такие же, как у него, и дома все такое же, разве что много ковров и разноцветных подушек. И при чем здесь он сам? Ведь не он лез драться тогда в гостях, а этот дурак. Витик даже ни разу не съездил ему по роже, а следовало бы…

— Замуж-то когда? Сейчас? — выдавил он, потому что молчать дальше было невозможно.

— Дурак! — покраснела Малька и отвернулась.

Витик опять замолк.

— Со мной-то почему нельзя дружить? Что, ни с кем из мальчишек в классе нельзя? — прорвало его наконец.

— Нет, только с тобой.

— Но почему?

— Потому что я не хочу выходить замуж за него, — чуть слышно пролепетала Малька.

Витик минуту с недоумением смотрел на нее.

— Ну и не выходи… — начал он, и тут до него дошло.

Он вытянулся еще больше и стал краснеть. Он вообще легко краснел, в школе его даже дразнили за это, а тут ему показалось, что снежинки шипят, касаясь его щек.

Малька опять глянула на него и тоже покраснела. Все стало ясно, но Витик должен был спросить, просто не мог не спросить, он обязан был все выяснить до конца.

— Это потому, что ты хочешь замуж за…

Малька кивнула.

В голове у Витика творилось что-то невообразимое. Скакали обрывки мыслей, большей частью совершенно не относящиеся к делу. Было ясно, что он должен что-то сказать Мальке, что она ждет его ответа, но слов не находилось. Вообще-то Витик не был новичком в таких делах, он и раньше объяснялся с девчонками, с той же Элькой например, но сейчас все было как-то уж очень серьезно: спасение от нелюбимого жениха, старинные национальные обычаи, жестокие родители… И Малька, которая надеется на него, Витика, потому что больше ей не на кого надеяться. Но ведь есть еще Элька! Да ну, не до нее сейчас!

— А если откажешься? — спросил Витик хриплым голосом.

— Они сказали, что тогда я им буду не дочь, не внучка, не племянница и вообще никто.

Витик представил себя в такой ситуации: его заставляют жениться на его двоюродной сестре Верке, он отказывается, и вся семья отворачивается от него. Это же получается: ни мамы, ни папы, ни Андрюшки, ни бабушки, ни дяди Коли с тетей Наташей… М-да! Он поглядел на Мальку: она сидела сгорбившись и прикрыв рукавичками мерзнущие коленки, даже румянец ее побледнел. И вдруг Витику стало ужасно ее жалко, несчастную, замерзшую, обреченную дикими старинными законами выходить замуж за нелюбимого, когда рядом с ней… И Витик не выдержал:

— Ничего, Маля, все будет хорошо, ведь они родители все-таки, они же любят тебя, — забормотал он. — И времени еще много, вдруг ваш обычай пройдет или его отменят. — Витик повысил голос. — А если не отменят и от тебя все отвернутся, я на тебе женюсь!

От мгновенной решимости и торжественности момента у него защипало в глазах. Малька выпрямилась, ее брови от восхищения задрались до предела.