Ты как девочка

Оказалось, дед-портной до войны год сидел за коммерцию. У Клары, получается, имелись наследственные преступные коммерческие наклонности.

По мнению родителей, оставалось совсем немного времени на то, чтобы Кларе найти себя, а ее кидало от одного прекрасного плана к другому. Она то хотела открыть ателье, то поступить в театральный, стать конферансье, пойти в КВН, то начинала писать роман. Родители приводили аргументы против:

– ты будешь спекулянтка (актриса, конферансье, писательница из тебя не получится)

– неприлично

– ненадежно

– легкомысленно

– у этого нет общественной ценности

– не сможешь реализоваться и будешь несчастна

– у тебя будет жалкая жизнь

– ну, это вообще несерьезно

– нет способностей

– это просто невозможно

– если ты этого не понимаешь, значит, ты стала чужая.

Но что самое странное: все эти дрязги совершенно не портили их отношений, и у всех троих было прекрасное настроение: у Клары – как будто перед ней весь мир, а у родителей – как будто Клара вновь принадлежит только им.

Ну, а к тому времени, когда Карл и Клара встретились, в самом конце девяностых, Клара стала взрослой: профессор Горячев умер. Злые девяностые не сильно по ней прошлись, все эти годы профессор Горячев работал в Америке, и – вот ирония судьбы, без «спекуляции» не обошлось: Берта годами присылала Кларе диктофоны, которые та сдавала в комиссионный, что и позволило ей с Мурой выжить. Кларе так и не пригодились дедушкины коммерческие гены, а вот все, чему ее учили в детстве, пригодилось: она побывала и переводчиком с немецкого, и учителем английского, и даже преподавала хорошие манеры.

Ах да, и алименты, конечно, помогали: Стасик давно уже жил в Канаде – тоже ирония судьбы, Кузьмичи умерли, так и не узнав, что сыну досталась эмиграция вместо большой советской карьеры. …Рассказывать долго, писать долго, а в мыслях все пронеслось мгновенно, сколько Клара передумала-вспомнила, а троллейбус подъехал только к Литейному, и водитель сказал: «Следующая остановка “Литейный проспект”».

К тому времени, когда Карл и Клара встретились, Клара еще не оправилась от смерти отца. Но успела развестись со вторым мужем, бывшим аспирантом отца, начинающим банкиром.

– Я запустила механизм, – сказала Карл.

– Какой механизм?

– Твоих разводов. Ты должна быть мне благодарна.

У Клары был не самый лучший период, а у Карла именно что самый лучший. Она только что получила премию за роман, премию за рассказ, и обе премии престижные, и она замужем. Карл вся в премиях, а Клара никто; Клара опять развелась, а Карл замужем.

Замужем Карл за человеком с детской площадки.

– Помнишь «хорошего человека», который, проходя мимо, крикнул «пожар» – и мы Муру нашли? Вот он мой муж… Я уже тогда знала, что это любовь. Что мы встретимся, что все еще будет. Знаешь, бывают такие люди: они появляются вовремя, когда другие уже сходят с ума, и объясняют, что нужно делать. Это особенные люди, Бог записывает их на особой странице.

Клара удивилась – не тому, что вот такое совпадение (те, кому уже не двадцать, знают, что самые удивительные совпадения случаются в жизни чаще, чем в романах), а тому, что Карл, предельно не сентиментальная, говорит нежные глупости. Прежде Клара была нежная и сентиментальная от общего градуса счастья, а теперь Карл влюблена и счастлива. Одно только не идеально: она сама не хочет ребенка, но ей кажется, что муж хотел бы стать отцом, у него ко всем ученикам отцовское отношение, он даже прозвище имеет Отец Сергей. Врачи не говорят, что она бесплодна, говорят «пробуйте». Карл рассказывала о самых интимных вещах, как лежит после секса, подняв ноги кверху, как измеряет ректальную температуру, как будто все десять лет, что они не виделись, держала в себе все человеческое, женское, теплое, о чем могла говорить только с Кларой. Клара же, напротив, со страстью бросилась в умные разговоры, как будто предыдущие десять лет провела в палате роддома, обсуждая беременности и любови, причем с женщинами, не знающими грамоты.

Карл замужем, влюблена, получила сразу две премии… а если у кого-то плохой период, так он плохой во всем. Клара, не оправившаяся от смерти отца, недавно развелась, у нее плохо даже то, что поначалу казалось хорошо. В одном питерском издательстве вышла ее книжка. Клара очень старалась писать умно, чтобы было похоже на Карла, подражала ее стилю, писала, обложившись словарями, подолгу подбирала эпитеты и метафоры, и ей казалось, что получилось не хуже, чем у Карла. Клара так радовалась, что книжка вышла, ждала успеха, но даже ей самой было трудно найти книгу в магазинах, почти весь тираж пропал где-то на складе.

– Ты умней этой своей… книжки, лучше не пытайся мне подражать, – мягко сказала новая, тактичная, добрая Карл, пролистав книжку. Такая обидная доброта, особенно от подруги, только что получившей две премии, не одну, а две!