Ты Есть

— По-прежнему, в наркологическом отделение. Ее промывают.

Я пошатнулась, пол качнулся.

— Что… с Алексеем Максимовичем?

— Много чего. Перелом шейного позвонка, несколько ребер сломано, бедро. Задеты внутренние органы.

— Максим… а что случилось?

Он схватил меня чуть выше локтя и отвел подальше от посторонних глаз. Усадил на диван, встал напротив, возвышаясь, словно непоколебимая статуя.

— Твоя мать выпила и решила, что нужна тебе. По-видимому так… Потому что она села за руль, причем в одном домашнем костюме, без куртки, шапки, и собралась ехать в город. Отец попытался помешать. Что точно произошло, пока не знаю. Она наехала на него и протащила на капоте, — он говорил металлическим голосом, от которого мне становилось дурно с каждым словом. — Закончилось тем, что она придавила отца к дереву.

— Боже…

Я зажала рот рукой.

Максим покачал головой.

— Бог тут ни при чем, малолетка.

И отошел от меня.

А я сидела, ни жива, ни мертва и думала лишь о его словах.

«…если окажется, что твоя мать все же причастна… Я лично выступлю ее обвинителем. И посажу, не сомневайся…»

Насколько я успела изучить Орлова, он был человеком принципиальным. Да и слов на ветер не бросал.

Мне стало страшно.

Так, как не было никогда в жизни.

Опустились руки, и я поддалась отчаянию.

Не чувствуя под собой ног, поднялась и прошла к окну, где стоял Максим. Его плечи были непривычно опущены.

Умом я понимала, как ему сложно. Как трудно. И все же спросила:

— Мы можем поговорить?

— Говори.

Он даже не обернулся.

— Не здесь. Так, чтобы нас никто не видел.

— Хорошо, пошли.

В тот момент я даже не думала, куда мы идем и на каком основании. Коридор, белые стены и я-сонамбула.

Лишь когда услышала звук закрывающейся двери, вздрогнула.

— Слушаю.

— Максим…

Все, что происходило далее, будет сложно мне объяснить потом самой же себе. Что меня двигало? Инстинкты? Накатившее слабоумие? Я не знала.

Я смотрела на Максима, на такого красивого, сильного и у меня разрывалось сердце. Еще час назад, увидев его на пороге нашей квартиры, я дала шанс и себе, и ему.

Сейчас же…

Сейчас же я сделала в сторону молодого мужчины шаг, потом еще один.

— Максим, пожалуйста, выслушай меня… Я знаю свою маму. Она добрый и очень хороший человек, — лицо Максима приняло нечитаемое выражение, словно окаменело. Всегда открытое, чуть насмешливое, Максим сознательно от меня закрывался. Я его понимала и все же продолжила, ринулась, как кидаются за поездом люди, верящие, что они успеют в последний вагон, добегут: — Я понимаю и тебя. Ты… Ты — пострадавшая сторона, плюс у тебя работа… — еще один шаг, и я стою фактически вплотную к нему. — Я для тебя никто и зовут меня никак, но… Максим, может, мы… как-то договоримся…

Все. Сказала.

И положила руку на его ширинку.

Да, я это сделала. И пропасть не развернулась под ногами.

Зато душа…

Черт с ней. Разберусь потом. Лишь бы Максим согласился…

Я все-таки смогла пробить «брешь» на защитной маске Максима. Его лицо исказила гримаса ярости.

— Пошла вон.

— Что? — растерянно пропищала.

Я ожидала чего угодно, только не…

— ПОШЛА ВОН!

Ему пришлось повторить дважды, чтобы до меня дошло.

И я пошла.

Вернее, выскочила.

Не могла оставаться в комнате.

Как же… Эмоции, что хлестали наотмашь меня изнутри, невозможно было охарактеризовать.

Я словно сама себя вскрыла изнутри и заштопала гнилыми нитками.

Дальше бежала, не разбирая дороги.

Только бы скрыться, уйти…

Не важно куда.

Ноги не чувствовали пола.

На душе — пустота.

Нет, туда проник вампир или демон. Они не существуют, и все же — пустота в душе — тому пример.

Я бежала и бежала.

Пока не услышала его шаги.

— Стоять…

Он пытался меня остановить.

Куда там. Осознание, что Макс последовал за мной, только подхлестнуло внутренних демонов.

Повинуясь минутной слабости, я обернулась, и сердце остановилось.

Какой же он красивый…

Даже в злости. В гневе.

И я, захлебываясь невидимыми слезами, ускорилась.

Плакала душа…

Вот и дверь.

Отлично.

Дернула ручку — открыта.

И, не веря своему счастью, нырнула за нее.

Думала, успею, закрою.

Нет.

Догнал.

Ввалился.

Глаза бешено сверкают.

Пошел на меня.

— Нет, я…

Я не успела продолжить, потому что его пальцы сомкнулись на моей шее. Крепко так сомкнулись.

— Слушай сюда, малолетка, и слушай внимательно, — прорычал он, обдавая меня горячим дыханием. От ярости желваки на его скулах заходили. — Я не знаю, откуда взялся этот бред в твоей голове! «50 оттенков» ты насмотрелась или книг про властных мачо начиталась, но! — от его паузы мне стало реально плохо физически. — Ты чем думала, предлагая мне такое? Или решила, что я тебя трахну и все?! А ты не подумала дальше, что после того, как я отымею тебя, как хочу и куда хочу, пошлю на хер? Потому что наш якобы союз не будет ничем скреплен! И ты потом сможешь хоть оправдаться, что я подонок и мерзавец! Кстати… — его грудь шумно поднималась и опускалась. — Я никогда себя не чувствовал подонком, до этого момента, малолетка! Это за кого ты меня должна принимать, чтобы предложить секс взамен на что… На жизнь бати?

Я стояла, хватая жадно воздух ртом. Вцепилась рукой в его руку, но оторвать от шеи даже не пыталась.

Я теряла не воздух, я теряла себя.