- Сейчас все иначе, Захар. Тогда я тебя не помнила, не знала, а сейчас… ты даже не представляешь, как мне было сложно без тебя.
- Мне без тебя не легче. Поверь, - прошептал он, пальцами поглаживая мое лицо.
- Я думала, что ты перестал меня искать. Отчаялся, и понял, что все зря.
Захар подозрительно замер, его взгляд изменился, а губы застыли в одной тонкой линии.
- Я тебя не искал, Юльк.
- Не искал…
- Ладно, не имеет смысла скрывать.
Захар приподнялся и уселся на кровати. Устало потер лицо и перевел взгляд на меня.
- Юль, эти три года были адом для всех нас. Просто… ты кое-чего не знаешь.
- Ты мне расскажешь? – уточнила я, коснувшись его руки.
- Расскажу. Только иди ко мне, - Захар потащил меня в свои объятия. Я спиной улеглась ан его грудь, удобно расположившись между его ног.
- С тобой уютнее, - отметила я, положив голову ему на плечо.
- Мы думали, что тебя убили, Юльки.
Я замерла от услышанного. Вот этого я точно не ожидала.
- В тебя стреляли при мне и… к сожалению Гордей видел это. После того он перестал разговаривать. Наш малыш пережил огромный шок. Он думал, что тебя больше нет.
Я прикрыла глаза и попыталась сглотнуть ком в горле. Слезы начинали душить, а в груди жгло от боли и обиды, что мой ребенок пострадал от каких-то ублюдков.
- Потом заброшка в которой мы все находились резко воспламенилась, а меня уже повязали.
- Бл*ть, мне даже вспоминать сложно это, - рыкнул Захар, а я немного повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, - прости малышка, эмоции.
- Что было дальше?
- А дальше меня посадили.
- Что? – я уставилась на него обезумившим взглядом. Мне послышалось? – Что ты сказал?
- Я сидел за убийство три года.
- Господи, Захар, скажи, что все это не правда, и ты просто меня разводишь.
Я приподнялась и повернувшись встала возле него на колени. Руками обхватила лицо, лбом уткнулась в лоб и посмотрела в его глаза, наполненные болью.
- Ты же меня обманываешь, Захар? Этого не может быть, скажи, любимый! Не может!
- Они на меня повесили убийство. Я уверен, это Гриньковский все подстроил.
По моим щекам покатились слезы.
- Прости меня, - прошептала я, - прости меня.
Захар перехватил меня за волосы на затылке, и посмотрел так, словно я несла какую-то чушь.
- Юлька, я убью его собственным руками и мне за это ничего не будет, понимаешь? Я убью его за тебя, за сына, за нас.
- Прости меня, Захар, - повторяла как мантру.
Я ненавидела себя. Я была во всем виновата. Я и только я. Какие-то проклятые деньги. Несуществующие деньги.
- Прости.
- Прекрати извиняться. Ты ни в чем не виновата. Слышишь меня? – Захар встряхнул меня за плечи, а потом коснулся ладонями лица и приблизившись поцеловал в губы.
- За что? За что все это? Ради чего? Этот ублюдок постоянно хотел денег, - говорила я рыдая и всхлипывая, - а у меня никогда не было денег, понимаешь? К тому же, какая там должна быть сумма, чтобы отнять у нас практически десять лет жизни!
- Юль… на счет денег… они есть.
- Что?
- Они есть. В банке.
- Подожди, Захар, ты сейчас о чем? У меня никогда не была счета в банке.
- Юль, - он вытер мои щеки, но новый поток не прекращался. Мне было больно за наши судьбы, - Юль, ты знала, что у тебя есть старшая сестра?
- Оля? – я помнила о том, что у папы до мамы была другая жена. – Конечно. Мама с папой начали встречаться уже когда он развелся. И я знала, что папа ездили к дочке, и деньгами помогал. Прости, что я не рассказывала, просто мы не общались с ней никогда. А при чем тут Оля?
- Перед тем, как ко мне приехала Татьяна, я поехал в квартиру, где ты с мамой жила. Мне казалось, что я смогу там обнаружить хоть что-то. Но в квартиру я так и не зашел. Какое-то чутье подсказало мне заглянуть в почтовый ящик.
- И что там, было что-то?
Я осела на ноги, подогнув их в коленях. Захар продолжал поглаживать мои щеки.
- Там были письма. Одно от Оли, в котором она рассказывает о твоей доле. Оказывается, ваш отец продал квартиру во Львове и поделил деньги пополам. Одну часть старшей дочери, вторую тебе.
- Я… даже не знала о квартире.
- Как я понял, Оля жила у матери дома, а уже позже купила во Львовской области небольшой дом себе. А твою часть отец почему-то положил на депозит.
- Господи, у меня в голове не укладывается, - я покачала голой н миг прикрыв глаза, - я ничего не знала. И мама, она бы сказала мне, тем более, когда за этими деньгами начали охотиться. Почему папа промолчал?
- Мы этого уже никогда не узнаем, малышка.
- Стоп! А… - я помассировала виски, и сфокусировала взгляд на муже, - а откуда твой дядя знал об этих деньгах? И сколько там денег, что он решил их поделить с Гриничем?
- Это мы узнаем, когда поедем в банк. В письме указано не было, естественно. Кстати, второе письмо было приглашение из банка. А на счет того, как узнал об этом мой дядя, тоже останется загадкой. Гриньковский убил Градова в тот же день.
- Какой-то абсурд. Мне даже думать об этом не хочется. Почему, ну почему папа ничего не сказал?
- Возможно он просто не успел?