Я посмотрела на мужа, который едва заметно кивнул, подтверждая мои мысли.
- Ладно. Тогда я бы хотела познакомиться с одним мальчиком четырех лет. Вы позволите.
- Девушка, у нас здесь не зоопарк, куда приходят смотреть на зверей. У нас дети, и в каждом новом лице они видят свою мать, или отца.
- Ну вот я и хочу помочь одному ребенку. Так, что, мы так и будем стоять здесь и наблюдать за вашим растерянным взглядом, или вы все же проведете нас к ребенку?
- Какой именно вас интересует? – недовольно уточнила она, убирая в ящик пачку тонких сигарет.
- Вы знаете, о ком мы говорим, и в ваших интересах, позвать ребенка сюда. Иначе будет слишком плохо. Вам! – грубо отчеканил мой муж, за что я была ему благодарна.
- Послушай, голубчик…
Кажется, Тимофей пришел в бешенство. Он резко стукнул кулаком по столу, и склонившись над директрисой, гневно прорычал:
- Я даю тебе три минуты, после чего вызываю инстанции. И поверь мне, ты надолго сядешь за все свои делишки!
Если бы я не знала всего, точно бы удивилась поведению мужа, но увы… перед тем, как приехать сюда, он навел справки. И не только на детдом, но и на директора. И результаты оказались не утешительными.
Теперь, когда я собственными глазами увидела здесь Гордея, мне стало намного тревожнее. Тем более дама сама выдала свою нервозность.
- Что вы себе позволяете? – попыталась защититься, но я знала, мой муж не позволит ей ускользнут от главного.
- Две минуты… и не секундой позже я нажму кнопку.
Женщина, кажется, Велена Андреевна, нервно дернула головой и тут же схватилась за трубку стационарного телефона.
- Анжела, приведи того сиротыша, который лупастый. Да! Немедленно!
- А вы обо всех детях так отзываетесь?
Кажется, даже Гриша не сдержался и тоже навис над этой… мымрой!
- А кто они по-вашему? Дети благородных кровей?
- Как же тебе повезло, что ты женщина, иначе бы…
В дверь постучали, и через секунду вошла взмыленная девица.
- Велена Андреевна, сопляк не хочет выходить. Забился в углу комнаты за кроватью, и лупится на меня, как всегда.
- Вы что тут совсем охренели? Вы о ребенке говорите! Страх потеряли? Хоть бы постеснялись при посторонних.
Оттолкнув девицу, я выскочила из кабинета, собираясь сама пойти к малышу.
- Где ребенок? – прорычала я спешащей за мной директрисе.
Она лишь рукой взмахнула, указывая на комнату с открытой дверью. Я подошла ближе, и на миг замерла. Мне нужно немного отдышаться. Не хотела пугать ребенка, который и так слишком напуган и… Господи, страшно представить, что малыш испытывал все это время.
- Надеюсь, с малышом работал детский психолог?
- Зачем?
Я резко посмотрела на эту глупую женщину, и сделала глубокий вдох, а затем выдох. Чего я жду от этой дуры? Чего я жду?
Набравшись смелости, я вошла в комнату, медленно, тихо, чтобы Гордей видел, что я пришла с миром, с добром к нему. Я беглым взглядом осмотрела комнату, которая кроме отвращения больше ничего не вызывала. Старые кровати с застиранной постелью, облезлый линолеум, советские шторы, и старые деревянные окна. Все это выглядело жутко и жалко. Но больше всего меня волновал малыш, сидящий на грязном полу за крайней кроватью в углу.
Душа горела огнем. Маленький, крошечный такой, и напуганный.
Наш Гордейка. Наш малыш, со взглядом испуганного звереныша.
Я крепко сжала кулаки, ногтями впиваясь в кожу, и стараясь как можно больше принести себе физической боли. Мне хотелось, чтобы она перекрыла душевную. Невозможно без слез смотреть на некогда счастливого мальчика, который обрел второго родителя, а теперь…
Я рухнула перед ним на колени и заплакала.
Безмолвно смотрела в глаза когда-то счастливого ребенка, и ощущала как по моим щекам катятся слезы. В горле стоял комы, и я никак не могла найти в себе сил, чтобы заговорить с ним.
Маленький комочек прижал к груди колени, кусал губу и просто смотрел. Словно изучал меня, или пытался понять являюсь ли я для него угрозой.
Я хотела забрать его в объятия, хотела и боялась. Страшно было пошевелиться, потому что боялась спугнуть. Ему больно и сложно, ему страшно. Понятия не имею как все это время он себя вел, но что-то подсказывало мне, что после той трагедии он стал загнанным зверьком. Тогда, на его глазах…
Слезы новым потоком хлынули из моих глаз. Теперь я тоже кусала губу, и так перенервничала, что меня начало всю трясти. Но я готова была провести здесь столько времени, сколько понадобится. Понимала, что возможно без психолога нам не увезти отсюда Гордея. Но мне плевать на директора и ее прихлебателей. Я не брошу здесь ребенка, я буду с ним до конца.
Неожиданно для меня Гордей медленно поднялся с пола, и сделав шаг ко мне, коснулся лица. Он принялся вытирать мои слезы, а я вместо того, чтобы перестать плакать, едва не заревела. Он меня жалеет? Меня, взрослую тетку жалеет этот маленький кроха? Разве я не дура.
Облизнув губы, я осторожно подняла руки, и больше не имея сил сдерживаться, прижала к себе ребенка. И вот тут я зарыдала, почувствовав его тепло.
- Я люблю тебя, Гордеюшка. Люблю. И забираю с собой, милый наш мальчик.