Ты бросаешь вызов?

— Да, ты можешь переночевать у меня дома, — сказал я. О, драма.

Он хлопнул меня по спине и кивнул.

— Спасибо, чувак. Я твой должник.

— Ты многим обязан. Почти уверен, что ты живешь у меня чаще, чем у себя.

Он ухмыльнулся.

— Я бы сказал, что тебе чертовски повезло, что тебе не пришлось иметь дело с девушкой-психопатом, но я не могу жаловаться. Она лучшее, что есть в моей жизни.

Мне не нужна была девушка.

Лила Гарсия уже была лучшей вещью в моей жизни.

Когда Джексон побежал прочь, мой рингтон вырвался из кармана моих черных брюк. Я сдержал раздраженное рычание и проверил экран. Я поднял трубку, увидев, что звонит Райли.

— Что?

— Лила была заперта в своей комнате последние два часа; она не выходит, и я думаю, что она плачет. Этот ублюдок. Лэндон, это он. Ты должен прийти, потому что Лила не открывает мне дверь, — выпалила она на одном дыхании. — Мэддокс! Ты слушаешь?

Я уже мчался к нашему дому.

— Иду, — прорычал я.

Красная, горячая ярость текла по моим венам, и я проглатывал ее, но она росла в моем животе. Я чувствовал, как она колотится в моей крови, порочная и жестокая.

Если бы Лэндон причинил моей Лиле хоть какую-то боль… если бы он причинил ей боль…

Я поднимался по лестнице по две за раз, спотыкаясь в спешке, но мне было все равно. Дверь в ее квартиру была открыта, и я протиснулся внутрь. Райли ходила взад-вперед по их гостиной, на ее лице отразилось беспокойство. Колтон стоял, прислонившись к стене, и тоже выглядел немного задумчивым. Это был единственный раз, когда я видел их двоих в одной комнате, не вцепившихся друг другу в горло.

— Мэддокс, — сказала Райли, увидев меня с облегчением.

Я прошел мимо нее и встал перед спальней Лилы. Дверь была заперта, как и сказала Райли.

— Лила? — позвал я, прижавшись ухом к двери. Было слышно ее всхлипывание.

Она плакала?

Блядь, нет.

БЛЯДЬ, НЕТ.

У меня свело живот, когда я ударил кулаком в ее дверь.

— Лила, открой дверь.

Ответа от нее не последовало.

— Открой эту чертову дверь, или я ее выломаю. Поверь мне, я это сделаю.

— Уходи, — слабо позвала она.

Мое сердце замерло.

— Лила, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко. — Детка, открой дверь. Пожалуйста.

— Просто… уходи, Мэддокс.

Мои глаза сузились, и я прислонился лбом к ее двери.

— Не делай этого со мной. Не закрывай меня. Не прячься от меня. Я не собираюсь уходить, и ты чертовски хорошо это знаешь. Впусти меня, Лила.

Что бы Лэндон ни сделал с моей девушкой, он собирался сожалеть об этом до конца своей гребаной жизни.

— Если ты не откроешь дверь, я подумаю о самом худшем, и я собираюсь выследить Лэндона… и сегодня вечером я могу оказаться в тюрьме.

Меня не волновало, что я собирался провести остаток своей жизни в тюрьме, потому что я все равно собирался выследить Лэндона в любом случае, даже если она откроет дверь.

Он заставил ее плакать — это была смертная казнь.

— Ты никого не убьешь, — пробормотала она через дверь.

— Тогда открой дверь, — сказал я.

Кто-то шаркнул вокруг, а потом она отперла и открыла дверь. В поле зрения появилась Лила, но она держала голову опущенной, ее черные волосы закрывали половину ее лица.

Я положил палец ей под подбородок и приподнял ее голову. Ее глаза были красными, но слез не было видно.

— Я не плачу, — неохотно сказала она. — Я не плачу.

Это было правильно.

Лила никогда не плакала, кроме одного дня в году. Она ненавидела быть уязвимой, и единственный раз, когда она позволяла себе быть такой, был день смерти ее родителей.

Ее щеки раскраснелись, а глаза покраснели — явный признак того, что она хотела плакать, но сдерживала слезы.

Лила прижала ладонь ко лбу и зажмурила глаза.

— Я просто… Боже, он сделал из меня дуру.

— Что он сделал? — спросил я сквозь зубы.

— Я была его развлечением, — сказала Лила тихим голосом. Она вытерла щеки, хотя слез не было видно. — И он изменял мне… со своей бывшей. Думаю, теперь они снова вместе, но он был трусом и не сказал мне. Я не понимаю. Почему он… почему он трахнул меня… если он уже вернулся к ней? Я имею в виду, что он фактически изменял нам обоим.

Райли тихо выругалась позади меня.

— Он мертвое мясо, — шипел Колтон.

Гнев закипал в моем животе. Чем больше она говорила о своем положении, тем злее я становился.

Это поглотило меня, и моя кожа чесалась от желания отомстить, причинить ему боль, как он причинил Лиле.

Моей Лиле.

Мои пальцы сжались в кулаки, когда ярость скользнула сквозь меня, как кислота, обжигая мой желудок.

Райли протиснулась мимо меня и заключила Лилу в объятия. Она что-то прошептала ей, и Лила кивнула. Они тихо разговаривали друг с другом.

— Я больше зла, чем обижена. Смущенная еще и потому, что я позволила ему прикасаться ко мне… у нас был секс… потому что я доверяла ему.

Лила подняла голову, ее взгляд мгновенно нашел мой.

— Мэддокс… — сказала она, но ее глаза вспыхнули, вероятно, от того, что она увидела выражение моего лица. — Мэддокс, нет.

Лила вышла вперед, вытянув руки, словно желая схватить меня, но я уклонился от ее рук.

Она позвала меня вдогонку, когда я вышел из квартиры.

— Мэддокс!

Я не слушал; Я был слишком далеко, чтобы остановиться сейчас.