Ты?

Он смотрел на нее в немом изумлении, точно вдруг услышал речь на каком-то неведомом языке. Но ее лицо говорило яснее любых слов. По нему будто пробежала тень, обнажая скрываемый до этой минуты отпечаток усталости, тоски и скорби. Отпечаток несчастья.

Они надолго замолчали. Прямо напротив них, подгоняемая порывом ветра, кружилась в своем причудливом танце яркая листва. Вдруг один из листьев вылетел из этой карусели и, спланировав, опустился на скамейку точно между ними. Она взяла его и стала рассматривать, задумчиво водя пальцем по тонким красным прожилкам.

— Какой красивый октябрь в этом году, — произнесла она и, подумав, с горечью добавила: — Получается, мы с тобой снова встречаемся осенью. И вновь когда кому-то из нас плохо.

— Когда это случилось? — осторожно спросил он.

— Месяц назад. Официально развелись. Хотя отношения прекратились уже довольно давно.

— Что же произошло, Гала? Как же вы… — начал он и запнулся, не находя слов.

— Ничего особенного. Проза жизни. «Капризная субстанция», как ты говоришь. Он повстречал девушку, которая через какое-то время стала ему роднее, чем я. Юная, красивая, добрая, нежная, беззащитная. В его вкусе. Такой когда-то казалась ему и я, наверное… И еще у них будет ребенок.

Он вздрогнул и повернулся к ней.

— А вы разве…

— Нет. У нас не было детей. Все откладывали. Все строили планы. Все улучшали материальные и жилищные условия. Когда я уже была согласна, он стал оправдываться, находить причины. Поначалу они даже казались мне разумными. Но потом… Потом уже было слишком поздно… Моя самоуверенность. Ведь я не допускала мысли, что он уйдет. Думала, что все будет так, как мне хочется. Так, как мне мечтается. И Андрей не возражал. Мне казалось, что он хочет того же. Да, мне казалось… Как же бесконечно долго я жила иллюзиями и не осознавала этого. Напротив, была уверена, что прочно стою на земле, и потому могу смело смотреть в будущее. И вот… Я наедине с тем, что от него осталось.

— Я… сожалею… — пробормотал он после паузы. — Как нелепо все…

— Да уж… Ирония судьбы. Наверное, счастье кружит голову… Ослепляет… Лишает внимания к происходящему вокруг тебя, рядом с тобой… Но настает время прозрения, и все видится совсем в другом свете. Кажется, что единственного любимого человека вдруг подменили, и вместо него теперь живет двойник — похожий внешне, но абсолютно чужой внутренне. По-другому мыслящий, говорящий невероятные по абсурдности вещи и совершающий поступки, которые… Которых ты от него никак не ждешь. Не только не ждешь, а мысли не допускаешь, что это тоже может быть он. И все еще не веришь. Не можешь поверить. По-прежнему думаешь, что так не бывает. Что все вернется. Что это не может случиться с… с двумя близкими… еще недавно… А он, тем временем, просто уходит от тебя… Просто… Уходит… Уходит навсегда. В другую, новую жизнь. Уходит без раскаяния. Без промедления. Уходит, унося с собой все твои надежды. И даже не замечает этого. Просто отказывается от тебя и всё. Но… Почему? Почему так происходит, Костя? Ты можешь объяснить? Ну не молчи, пожалуйста! Тебе же есть, что сказать!

Ее голос задрожал. Она смотрела на него, не мигая, потемневшими от обиды глазами. Смотрела с таким отчаянием, будто от его слов зависело все, что с ней происходило и еще произойдет.

— Есть. Конечно, есть, — заговорил он каким-то особым для себя негромким проникновенным голосом. — Если бы ты знала, сколько всего сейчас во мне. Сколько разных чувств. Противоречивых. Сколько слов. О том, как мне жаль, что так сложилось. О том, что все еще будет хорошо. Правильных слов. Слов поддержки. Слов-лекарств… Но правда в том, что эти слова, как и любые другие, не принесут тебе душевного спокойствия, не сделают твою жизнь лучше. Они не вернут тебе твое крепкое и безупречное счастье. Есть вещи, которые… Которые нельзя объяснить. Хотя они и случаются с нами по каким-то земным причинам, мне порой кажется, что ими управляет кто-то куда более могущественный и сильный, чем мы — обычные люди вроде тебя и меня. А нам… Нам остается принять свою участь. Принять счастье и наслаждаться им, когда оно приходит. Или жить с дырой в сердце, когда ты остаешься один. Наедине с болью и печалью. Преодолевать ужас и пустоту внутри… Нужно жить с тем, что есть. Вот, собственно, и все. Ничего нового. Ты все это знаешь. Именно этому ты и сама когда-то учила меня — пореже оглядываться и жить дальше.

Она немного успокоилась. Хотя глаза оставались печальными, растерянными. Она кивнула, опустила голову. Ветер тут же растрепал ее волосы, придавая ей еще более опустошенный вид.

— И еще, — добавил он после паузы. — Пусть твой нынешний трудный период окажется короче моего… минувшего. Мне бы искренне этого хотелось.

Она подняла на него глаза, убирая волосы со лба.

— Скажи… А ты был счастлив во время нашей разлуки?

Он ответил не сразу.

— Счастлив… Да, пожалуй. Когда родился Олежка. И когда я после увидел лицо Олеси в палате. Хотя…

— Что?

— Нет, лишнее.

— Скажи. Я прошу.