Творцы русской идеи

Те ценности, которые мы рассматривали до сих пор (сакральные и практические), обладают одним общим свойством: они безусловны. Объект ценностного отношения представляется наделенным чем-то жизненно важным — сверхъестественной силой, необычайной привлекательностью, что ставит человека в зависимое отношение, заставляет добиваться обладания объектом или подчиняться ему. Критическая оценка сведена здесь до минимума.

Эстетические ценности предполагают свободный взгляд на предмет, наличие определенной дистанции между объектом и субъектом, бескорыстное любование предметом, радость игры с ним. Термин «игра» (введенный в эстетику Кантом) берется здесь в самом широком смысле — не как способ развлечения, а как способ деятельности.

Игровое поведение требует увлеченности и состязательности. Тот, кто скучает, не стремится улучшить достигнутое, портит игру. Состязаться можно и с самим собой, достичь определенного результата, а затем стремиться превзойти его. Это не знающее предела стремление заставляет человека напрягать свои силы в спорте, научном поиске, художественном творчестве, труде. Работать «играючи» — значит превосходно делать свое дело. В этом смысле прав Ф. Шиллер, утверждающий: «…человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он бывает человеком лишь тогда, когда играет»¹¹.

Игра — воплощение свободы. Но не произвола! В любой игре заданы определенные правила, суть игры в их виртуозном исполнении. Играющий свободно, по собственной воле принимает заданную программу и отдает свои силы лучшему ее воплощению. Игра — школа общительности, социальности, воспитания человека как нравственного, соборного существа.

И еще один существенный компонент высокой игры — воображение. Это относится к той разновидности игры, в которой воспроизводится действительность. Воображение не дает слиться с объектом подражания и позволяет сохранить по отношению к нему определенную дистанцию. Дети играют в войну, они увлечены, верят, что «это так», что происходит бой, но в то же время знают, что это «не так», здесь никого не убьют. Игра содержит в себе противоречие: играющий все время пребывает в двух сферах — действительной и условной. Забыть о двойственном характере ситуации значит испортить игру.

В искусстве мы сталкиваемся с той же двуплановостью. Даже в том случае, когда художник стремится к максимальному правдоподобию, реципиент (зритель или читатель) ни на секунду не забывает, что перед ним условный мир. Никто не бросится на помощь Дездемоне, хотя сцена ее гибели может исторгнуть подлинные слезы. Наслаждение искусством — соучастие в «игре». Эстетические ценности — «игровые».

Аналогичным образом обстоит дело с любым творчеством. Творчество невозможно без увлеченности, доходящей до одержимости; без общительности, знакомства с достижениями других; без развернутого воображения, способности видеть незримое.

Теперь уже стало общепризнанным расчленять творческий процесс, процедуру любого открытия на четыре этапа: подготовка, вызревание (инкубация), озарение, завершение. Эвристическая ситуация возникает тогда, когда собран новый фактический материал и поставлена задача: это работа сознания. Далее, однако, если решение не приходит сразу, включаются бессознательные компоненты мышления, происходит как бы разбор различных вариантов, возникает их накопление и упорядочение, которое приводит к скачку — озарению, когда искомое становится явью.

Первый и четвертый этапы — работа сознания, второй и третий — бессознательных компонентов психики. Таким образом, творческий процесс в центральном своем звене связан с неконтролируемым мышлением. То, что находится под контролем сознания — здравый смысл и накопленные знания, помогает и одновременно мешает озарению. Помогает концентрацией внимания на проблеме, на ее трудностях, на собранных данных. Помеха выражается в том, что прочно укоренившиеся стереотипы мысли дают неверный ориентир, толкают по проторенной дороге, в то время как задача — свернуть с нее, проложить новый путь. Открытие — ломка старых представлений, привычный способ мышления — его враг. Озарение наступает в тот момент, когда сознательные компоненты мышления ослаблены или полностью отключены. Бывает, что такое происходит во сне.