Твой враг во тьме

Лёля шла, куда несли ноги, то и дело оглядываясь. Бультерьеры вели себя вполне мирно, и все-таки в этом крысоголовом обществе ей было ужасно неуютно. Вот как надоест им мирное сосуществование… Или вдруг откуда ни возьмись появится охранник, поднесет к губам свисток или просто гаркнет: «Фас!» – и…

Стоп! Она скоро завизжит от этих воображаемых ужасов, спровоцировав, согласно собственной теории, собак на прямую и явную угрозу! Лучше отвлечься и подумать о другом. Эти три «хвоста» прочно к ней прицепились, придется как-то соразмерять свои потребности с их порядками.

К забору, значит, нельзя. Ну и ладно – тем более что он явно непреодолим без защитного скафандра. Значит, надо искать другой путь к бегству. Интересно, какой? Прямо сейчас, прямо отсюда начать рыть кочергой подземный ход под ограду? Ну, за месяц она, может быть, и дороется до чего-нибудь…

Глупости. Но что же делать, делать-то что?! Неужели Лёля таким чудесным образом выбралась из дома только для того, чтобы опять туда вернуться, войти в свою комнату (ого! уже в «свою»!), сунуть вещи в шкаф и сладко заснуть в «своей» постели, терпеливо ожидая решения судьбы?

Она бесцельно бродила по парку в той же компании молчаливых охранников. Иногда между деревьями мелькали низкорослые светлые силуэты – другие собаки несли там бессонную ночную службу, но к Лёле не приближались: у нее были свои «кураторы».

Она обошла ближайшее крыло здания и обнаружила-таки дощатый забор, увиденный сверху. При обследовании, впрочем, выяснилось, что это исключение из правил: в нем не было ни одной щели, ни одной плохо пригнанной доски. Правда, кое-где, метра через три по периметру, внизу были выпилены отверстия в полметра высотой и такой же ширины: вполне достаточные, чтобы мог протиснуться отчаявшийся человек! В крайнем случае, землю снизу можно и подрыть…

Однако Лёля смотрела на эти отверстия с подозрением: слишком они удобны, слишком их много. «Здесь что, готовились к массовому побегу заключенных?» – мрачно подумала она, становясь на колени перед одним таким отверстием и пытаясь выглянуть наружу. Собаки тотчас сели рядом, и до Лёли вдруг дошло – это лазы для четвероногих охранников.

Она просунула голову в отверстие и убедилась в том, о чем смутно подозревала: вдали тем же призрачным светом переливалась металлическая ограда, а дощатый забор всего-навсего отгораживал от парка участок строительства – лежат в аккуратных штабелях кирпичи и доски, стоит бетономешалка… То ли дом с той стороны ремонтируют, то ли пристрой какой-то делают. Вопрос: может ли для нее быть в этом какая-нибудь польза?

Лёля, полулежа-полустоя на четвереньках, нелепо изогнувшись, размышляла до тех пор, пока рядом не послышалось тяжелое сопенье и еще один бультерьер не подсунул уродливую морду прямо к ее лицу. Это был «потусторонний» пес, четвертый (или двадцать четвертый, неизвестно же, сколько их вокруг!), и смотрел он на гостью более чем недружелюбно.

Лёля поспешно отдернула голову. Да, ее личная охрана при ней, терпеливо переминается на своих кривых лапках. Лучше не испытывать это терпение, с такими стражами не стоит портить отношения.

Лёля встала, отряхнула колени и пошла прочь от забора. Послышалось недовольное ворчание.

– В чем дело? – зло обернулась она. – Что вам не нравится? Иду, никого не трогаю, через забор не лезу…

И вдруг она поняла – в чем. На траве между собаками что-то темнело, какая-то палка. Э, да она забыла кочергу! И собаки тонко намекают: «Ваша вещь! Заберите, нам чужого не надобно, и тут вам не городской парк, чтобы металлоломом швыряться!»

Лёля изумленно покачала головой. Неужели собаки понимают, что это – имущество дома, который они охраняют?

Она подобрала кочергу, собаки снялись с места и снова неотступно затрусили за ней.

Лёля задумчиво шла по аллее, вдоль шеренги огромных берез. Сколько же лет этой усадьбе, этому парку, интересно знать? Если и в самом деле дом построен еще до революции, то за ним хорошо смотрели в последующие десятилетия. Одно можно сказать определенно: березы, ели, очертания деревушки, виденной из окна, прохлада, даже небольшая серебристая луна – это явно средняя полоса России. Значит, Лёлю не завезли в какие-нибудь Эмираты или на обезумевший Кавказ. Это, безусловно, радует…

Лёля услышала шум воды и увидела, что стоит на берегу неширокой, метра три, речушки, через которую перекинут очаровательный круто изогнутый мостик.

Бог ты мой! Луна, речка, мостик, вдали белеют колонны таинственного «дворянского гнезда»… Это же поэзия! Лёля взошла на мост и оперлась на перила, вдруг почувствовав, несмотря ни на что, промельк восторга от окружающей красоты. Вот если бы еще не фосфоресцировала вдали неприступная ограда, не сидели на берегу эти опасные уродцы!

Речка выбегала откуда-то из зарослей и красиво вливалась в выложенный диким камнем грот. От мостика до него было недалеко, и Лёля при ярком лунном свете вполне могла различить края трубы, забранной решеткой.