Твой враг во тьме

Он выпил воды, пытаясь вспомнить, зачем, собственно, притащился среди ночи на кухню. Посмеяться, что ли? Ах да! Пейджер! Повернул его окошком вверх – и перед глазами промелькнула строка:

«Забудь мой телефон. Лёля».

Дмитрий мгновение смотрел на экран, потом стер запись и повернулся к окну, уставился на водяных змеек, бесконечными вереницами ползущих по стеклу.

Это что, все из-за того, что он не кинулся, как песик, на ее зов? Все пытается надеть на него шелковенький ошейничек? Ну, забыл он, забыл позвонить и предупредить, что не придет! Вообще обо всем забыл, пока ехал к Разумихину, хотел только есть, спать, не вспоминать обвисшее тело мальчишки и ту гадость, в которую вляпался потом. А Лёля… Ей бы только поставить человека по стойке «смирно»! Ей наплевать, как устает Дмитрий, как болит иной раз душа, – жить не хочется. Имеет значение только то, что происходит с ее нежным, любящим сердцем!

Кого любящим, интересно? Дмитрия? Или все ту же Лёлю?

Он погасил свет и пошел к дивану. Вытянулся, пытаясь подстроить дыхание в лад спокойному сопению Степашки Разумихина. Надо отоспаться, надо отдохнуть. Завтра может быть другая авария, людям потребуется его помощь – людям, а не эгоистичной барышне!

Сцепил зубы.

«Забудь мой телефон!»

Хорошо, забудет.

Уже забыл.

Лёля. Июль, 1999

Лёля открыла глаза и ощутила, что наконец-то очухалась.

Вот именно! Самое подходящее слово. Потому что во время прошлого пробуждения, когда в голову лезла всякая спокойная чепуха про выкуп, куриный бульон и даже подхихикиванья насчет гарема, она, конечно, еще ничего толком не соображала. Теперь ясность мысли наконец вернулась… Интересно, почему? Кончилось действие тех трех уколов? Или оттого, что она не стала пить несомненно целебный хлористый кальций?

Ладно. У задачки, которая перед нею поставлена, условие очень простое. Дано: похищение. Требуется: исчезновение. Или побег.

Лёля осторожно встала с кровати, растопырив руки, чтобы ничего не задеть: вокруг царила темнота.

Надо сориентироваться. Вроде бы дверь справа от кровати… А где теперь кровать? Лёля отошла от нее и сразу потеряла ориентировку.

И тут ее посетила мысль, которая изрядно испортила настроение. Она ведь совершенно голая! Потрогала себя – и убедилась, что мысль верна. Выбираться неизвестно откуда неизвестно куда, еще в таком виде… Не лучше ли вернуться в кровать – та ведь никуда не сбежала, где-то стоит себе, – закутаться простыней и попытаться снова заснуть, положившись на судьбу и на божье милосердие?

«Всяк про себя, один бог про всех, что означает: нас много, а бог один», – всплыли в памяти мамины слова. Правильно! Может быть, господь сейчас занят, ему не до глупенькой грешницы, которая так доверчиво влезла в умело расставленную ловушку. Во всей этой истории хорошо только одно: что предатель Мордюков врал насчет нового папиного приступа. Но если Лёле не удастся как можно скорее вернуться домой, приступ отцу гарантирован, а то и что-нибудь похуже.

Значит, хочешь не хочешь, надо отсюда сваливать. Отыскать кровать и завернуться в простынку Лёля еще успеет. В том случае, если не найдет ничего из одежды… Но вроде бы здесь, у стены, она в прошлый раз видела платяной шкаф…

Изо всех сил тараща глаза и пытаясь убедить себя, что они начинают привыкать к темноте, Лёля двинулась вперед – и едва не всхлипнула от радости, когда коснулась прохладной, гладкой поверхности. Это полированный бок шкафа!

Слава богу! Может быть, творец все-таки разглядел несчастную грешницу в общечеловеческой сутолоке и почувствовал в неизреченной мудрости своей, что она искренне кается во всем, во всем, чего только не содеяла?

Однако мало найти шкаф – его ведь не наденешь на себя. Лёля ощупью нашла дверцу, открыла ее и начала слепо водить руками внутри. Плечики были пусты, зато внизу Лёля нашарила кучку небрежно брошенных вещей. По легкому запаху духов, а главное, по тому ощущению теплоты, которое ее вдруг охватило, узнала свои джинсы и майку. О, какое счастье! И кроссовки здесь. Нет, но какое свинство – побросать все вот так, вперемешку!

А вот белья почему-то найти не удалось, сколько ни шарила. Пришлось все натягивать на голое тело. Ладно, переживет. Спасибо хоть носки оказались засунутыми в кроссовки, потому что во всяком пути главное – ноги, а Лёля не сомневалась, что путь ей предстоит долгий. С кровавыми же мозолями далеко не уйдешь!

Теперь Лёля примерно представляла, где находится дверь, но медлила идти в ту сторону. Раздирала пальцами спутанные волосы и заплетала в две тугих косы. Размышляла.

Дверь наверняка заперта. И что тогда делать? Окон здесь нет.

Мгновенно в памяти вспыхнула картина, как она подстерегает за дверью охранника, который утром придет проверить узницу, метко обрушивает на его голову стул и выскальзывает в коридор…

Только ведь охранник может прийти не один. И вообще – стульев здесь вроде бы нет, только два красивых кресла, тяжелые даже на вид.

И все-таки сначала надо проверить дверь. Предварительно хорошо бы ее вообще найти…

Дверь нашлась довольно просто, но что в том проку? Она действительно была заперта!