Твой враг во тьме

Ну что же, пока ему везло. Настолько, что даже посты на дороге его не задерживали за превышение скорости. И тут Самурай вспомнил, как они сегодня утром летели в Москву – по другой дороге, но с гораздо большей скоростью. Молодец он все-таки, что рискнул – и присвоил этот «БМВ». Очевидно, прошла установка: не трогать белый «БМВ» с таким-то номером ни при каких обстоятельствах. Пожалуй, через совсем малое время пройдет другая установка, и автомобиль превратится в мишень. Тем более надо спешить. Тем более надо от него избавиться! Сменить на другой.

Вообще-то, в городе, где жила его семья, у Самурая была машина. На радость своим пацанам, он полгода назад купил «волжанку». Подержанную, правда: опять-таки чтобы не светиться, – но на хорошем ходу. Всякий раз, когда появлялся дома, возился с ней, следя, чтобы работала как часы. Ничего, иногда и «Волгу» можно до ума довести, если кое-что в ней подтянуть, кое-что отрегулировать, а кое-что и вообще поменять. Так что на первый случай транспорт есть. Но и его придется сменить. Теперь он предполагал самое худшее: если известно о семье, значит, и о машине известно. И номер ее – тоже не секрет. Вот о чем следовало бы позаботиться, так это о запасном номере. Не позаботился… ладно, что-нибудь придумает. Может быть, вывезя семью из дома, прямо сразу купит другую машину. Нынче это дело плевое, оформляется все мгновенно.

Ну, слава богу, впереди замаячили церковные купола на въезде в городок. Он добрался! Теперь предстояло проехать к вокзалу, а уж там, в слободке…

Время так и жгло уходящими секундами, будто огненными искрами, а все же пришлось принять меры предосторожности: Самурай оставил «БМВ» на привокзальной площади. Правда, все же забрал из багажника оставшуюся от прежних владельцев сумку. Не потому, что предчувствовал, будто ее содержимое может пригодиться. Просто как профессионал не мог допустить, чтобы такие ценности валялись бесхозно и достались первому же воришке, который обнаглеет настолько, что залезет в «ничейный» «БМВ».

Потом Самурай проехал одну остановку на автобусе и двинулся к дому пешком.

Он редко здесь бывал и мало общался с соседями, а потому шел себе и шел, не глядя по сторонам и ни с кем не здороваясь. Главное, по теплому вечернему времени народу в палисадниках и на улице было немало. Плохо. Тем более все они пялились на Самурая, как на негра какого-нибудь, если бы тот вздумал прокатиться по улице на оленьей упряжке. Надо было пройти какую-то сотню метров, а Самурай весь взмок от этих взглядов. Люди подходили к заборам, останавливались, провожали его взглядами, болтающие бабенки умолкали, завидев его… Матери уводили с улицы детей.

Вдруг стало жутко. Самурай замедлил шаги, бросая по сторонам затравленные взгляды.

Что-то случилось. Точно, случилось! Но что?

Вспомнил старый, любимый в юности роман Рея Брэдбери «451° по Фаренгейту». Человек бежит, спасая свою жизнь, по улице маленького городка, и вдруг, повинуясь команде полиции, все жители подходят к окнам, распахивают двери: все сразу, одновременно, – беглец обнаружен…

Что произошло? Он ужаснулся: а если все про него все узнали? Если на нем кровь?.. Но дурь мгновенно прошла: откуда, он ведь не леди Макбет какая-нибудь!

А вдруг?.. И бросился бежать, даже не дав себе труда оформить это жуткое «вдруг» связными мыслями. Толклись в мозгу кошмарные картины: про то, как его опередили, как уже побывали здесь – и все теперь знают, что увидит он, распахнув дверь в небольшой зеленый домик с мезонином, с веселым резным кружевом под крышей и нарядными белыми наличниками. Или, что еще страшнее, дверь уже будет распахнута настежь…

Да нет, этого не может быть, его никто не мог бы опередить, просто не успели бы!

Дверь была заперта, и на миг отлегло от сердца. А еще через миг Самурай увидел, что она не просто заперта: забита крест-накрест досками. И окна были точно так же забиты.

Дом стоял пустой.

Самурая опередила судьба.

Лёля. Май, 1999

Потом Лёле казалось, будто она с самого начала чувствовала, чем это кончится. Но если чувствовала, зачем доводила дело до таких крайностей? Ведь о колечке и всем таком прочем и речи не было, когда Лёля спокойно и радостно, без малейших комплексов, забыв обо всем на свете, кроме любви, предалась с Дмитрием этой самой любви. Новые ощущения оказались ошеломляющими; единственное, о чем можно было жалеть, так это о том, что она не встретилась с Дмитрием раньше. Вот только забыла Лёля, что эта встреча была оплачена чужим горем. Тетя Света погибла при том взрыве, да еще сколько людей! А сколько без крова осталось? А ты думала, ускользнешь от этой черной тени по веревке, надежно пристегнутая карабином, оберегаемая кольцом рук Дмитрия? Руки разжались, карабин отстегнулся, веревка лопнула!

Вершиной всего стал тот дождливый вечер.

Лёля тогда как раз побывала в женской консультации, и сомнений относительно своего положения у нее не осталось. Она только очень удивилась, узнав, что срок уже шесть недель.

Докторша посмотрела на нее чуть ли не с отвращением: