Твой личный враг

Неужели я вновь совершила ту же самую ошибку: приписала ему поступки и чувства, которых на самом деле не было? Ведь он мог прийти на выставку случайно. Вряд ли после расставания со мной он заперся дома и полностью перечеркнул свой светский календарь. Может быть, его пригласил кто-то другой и встреча со мной стала для него такой же неожиданностью, как и для меня с ним. Тогда резонно предположить, что он ушел, чтобы не искушать судьбу и больше со мной не сталкиваться. Но ведь был между нами тот интимный пронизывающий взгляд. Его я не выдумала, не могла. Он был. Реальный. Жалящий. Почти физически осязаемый кожей.

Тогда почему?..

Утром я просыпаюсь поздно, изнемогая от головной боли. В горле сухо, все-таки накануне я перебрала с шампанским, глаза будто засыпали песком. Я чувствую себя разбитой – в короткие часы отдыха во сне меня преследовали мрачные синие глаза, от которых я никак не могла спрятаться, и эта виртуальная погоня отняла у меня последние силы, оставшиеся после вчерашнего вечера.

Я хочу только одного – спрятать за плотными шторами дневной свет и спать, но заставляю себя встать с постели, не давая шанса расклеиться и вновь погрузиться в водоворот мыслей о прошлом. Впереди день подготовки к очередному экзамену летней сессии – в первую очередь мне нужно думать об этом, а не искать мотивы поведения человека, который, несмотря на кажущуюся близость, всегда оставался для меня загадкой.

Я принимаю душ, пью болеутоляющее и, сделав себе тосты и чай, располагаюсь на кухне с учебниками. К собственному удивлению, мне удается отвлечься от мыслей о Дане и сосредоточиться на предмете, пока в районе обеда не раздается звонок телефона.

Подпрыгиваю от неожиданности, подсознательно ожидая увидеть на экране знакомое имя, но звонит отец. И я вновь чувствую себя глупо – Даниил не звонил мне все это время, почему я вдруг решила, что позвонит сейчас?

– Привет, пап, – говорю подчеркнуто бодро, подавляя зевок.

– Мира, – произносит он строго, не тратя время на приветствие. И одно это, помноженное на непривычный напряженный тон, заставляет меня насторожиться.

– Пап, что-то случилось? – спрашиваю осторожно, чувствуя, как от тяжелого предчувствия спазмом сводит желудок.

– Прямо сейчас напротив меня в моем собственном кабинете сидит Даниил Благов, – говорит отец обманчиво мягко. – Он утверждает, что имеет полное право находиться здесь благодаря тебе.

Мое сердце ухает в пятки, а по спине ползет неприятный холодок озноба, словно ледяные пальцы касаются голой кожи.

Я молчу. Мой язык, очевидно, прилип к гортани, а сама я утратила способность к связной речи, но мысли несутся галопом.

Неужели?..

– Мира? – настойчиво повторяет отец.

– Да, пап, – отвечаю тихо.

– Скажи мне, что ты не сделала того, в чем он пытается меня убедить.

Я жмурюсь, не в силах вымолвить ни слова. В трубке царит напряженное ожидание. Я отчаянно пытаюсь найти выход, которого нет.

– Прости, пап, – произношу сипло.

Я слышу глубокий протяжный вздох и глухой грохот, словно что-то тяжелое падает на пол.

– Мира, как же ты могла выйти замуж и ничего нам не сказать?

Глава 49

Когда первый шок проходит, я дрожащими руками беру в руки телефон и ищу в списке контактов нужное имя. Его имя.

Даниил снимает трубку на третьем гудке, и его короткое бесстрастное «да» внезапной болью отзывается в моем глупом сердце.

– Это Мира, – говорю я, не здороваясь, стараясь, чтобы мой голос звучал так же ровно, как и его. – Что тебе нужно от отца? Зачем ты рассказал ему про нас?

Ледяная тишина, которая встречает все мои вопросы, застает меня врасплох. Несмотря на то что Даниил ничего не отвечает, мне становится не по себе.

– Ты здесь? – настойчиво спрашиваю я, когда молчание неприлично затягивается.

– Вечером будь дома, – грубовато бросает он наконец. – Консьерж тебя впустит и передаст ключи. Я могу задержаться.

И пока я соображаю, что ему ответить на это безапелляционное указание, в трубке раздаются короткие гудки.

Я закрываю глаза, стараясь не замечать боли, которая разрывает сердце. Теперь, конечно, все между нами будет совсем по-другому. Просто надо свыкнуться с этой мыслью, окончательно расстаться и идти дальше по жизни. Наверняка он тоже этого хочет.

Вскоре мне звонит мама: засыпает сумбурными вопросами, обиженно просит прислать фотографию со свадьбы и интересуется, что мы с Даниилом будем делать дальше. Я отвечаю на все, на что в состоянии ответить, а последний вопрос просто игнорирую, потому что сама не представляю, что будет дальше.

Тем же вечером я захожу в квартиру, которую когда-то считала своим домом. Как Даниил и предупреждал, его здесь нет. Я этому рада – мне нужно перевести дух, потому что просто для того, что прийти сюда, мне понадобилось собрать в кулак всю свою волю. Боюсь даже представить, как я буду себя чувствовать, когда мы вновь окажемся здесь наедине.

Разувшись, я медленно прохожу в гостиную и опускаюсь на диван. В помещении царит тишина, но я не могу избавиться от неожиданно возникшего ощущения дежавю. Словно все это уже было, словно все это еще будет и от меня совсем ничего не зависит.