Твой личный враг

– Я это к тому говорю, чтобы ты не выдумывала разных глупостей. С финансами у нас полный порядок. И был бы порядок, даже если бы мы не получили новую стройку, понимаешь? – спрашивает отец с нажимом. – Независимость – это хорошо, но мне бы хотелось, чтобы сейчас ты сконцентрировалась на учебе и художественных курсах. И со своей личной жизнью разобралась, потому что смотреть на твои метания ни у меня, ни у мамы уже нет сил.

– То, что я буду жить отдельно, никак не помешает учебе и рисованию, пап. А личная жизнь под контролем.

Отец скептически приподнимает брови, делает глоток кофе.

– Завтра можем съездить посмотреть твою квартиру.

* * *

С Никой мы встречаемся в пять вечера в японском ресторане недалеко от ВГИКа. Я долго думала, соглашаться ли на ее приглашение поужинать, но в конце концов поняла, что Ника мне очень нравится, а подруг в Москве у меня почти нет, и прекращать с ней общение из-за всего произошедшего на личном фронте я не хочу.

– Выглядишь паршиво, – заявляет она прямо после бурного приветствия, не выбирая выражений. – Не знаю, что у вас стряслось, но Даня тоже мрачный и нелюдимый. Ни одному из вас эта ссора не по зубам.

– Ник, – говорю я предупреждающим тоном. – Если ты меня позвала про Благова разговаривать, я лучше пойду. Мне это неприятно.

– Ладно тебе! – Она примирительно поднимает руки. – Как лучше хотела же. Больно мне наблюдать, как два глупца страдают.

– Я в норме. Поверь, он тоже долго страдать не будет, если вообще страдает.

– А я думала, ты его лучше знаешь… – Ника вздыхает. – У вас же с ним все серьезно было.

– Ника, заканчивай, – прошу я.

Она делает глоток своего яркого коктейля, который перед ней ставит официант.

– А я тут фильм снимаю, – говорит она, в мгновение меняя тему. – Документальный.

– Правда? Расскажи.

– Посмотришь, если брат меня не убьет, – она весело хмыкает. – Я втихаря про него и его друзей короткометражку делаю. «Золотая молодежь с мозгами» – такое черновое название. Вчера удалось Диму снять, – она мечтательно улыбается и вновь с ходу меняет тему: – Вот, Мира, объясни мне, как такой умный человек, как он, может быть таким глупым и не видеть, что я идеально ему подхожу?

Я не успеваю ответить, потому что мое внимание привлекает внедорожник, паркующийся недалеко от входа в ресторан, где мы сидим. Желудок немеет. Подозрение жжет меня ядом изнутри.

– Ника, – спрашиваю напряженно, – ты говорила Даниилу, что встречаешься со мной?

Она виновато опускает глаза, а ее щеки заливает жгучий румянец.

– У тебя есть шанс сохранить нашу дружбу, – говорю я серьезно, хватая со спинки пальто. – Говори ему что хочешь, но отвлеки. Я пока побуду в туалете. Постарайся, чтобы он сел спиной к входной двери и я могла выйти незамеченной.

– Мира, поговорить вам надо, – замечает Ника, ошарашенная моим поведением.

– Ник, серьезно, не обижайся, но это не твое дело. Я знаю, что ты это устроила из лучших побуждений, но напрасно.

Машина останавливается, гаснут фары. От мысли, что спустя три недели и четыре дня я вновь увижу Даниила, у меня потеют ладони.

Стоит лишь остаться. Поговорить. Подышать с ним одним воздухом. Утонуть в синеве его глаз.

Не могу.

Не теряя больше ни секунды, я со всех ног бегу в туалет. Я веду себя глупо, по-детски, – и плевать. Раны еще так свежи, а боль от его потери столь мучительна, что встречи с ним лицом к лицу я просто не выдержу.

Из туалета я выхожу через пять минут, по стеночке двигаясь к выходу.

Даниил действительно сидит спиной ко мне и к двери, но это ничего не значит. Я смотрю на его затылок, на волосы, которые отросли с нашей последней встречи, на черную толстовку с капюшоном, которую я лично купила ему в ЦУМе, и в душе все наполняется каким-то предчувствием, томительным ожиданием, нежностью.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, он вдруг резко оборачивается, и наши глаза встречаются.

В его – шторм. Радость узнавания, нежность, напряженность, мольба о прощении, обида и затаенная печаль…

Он делает движение, словно собирается встать, но я прячу глаза и стрелой мчусь к выходу.

Глава 47

На первый взгляд этот теплый июньский день ничем не отличается от других, но для меня он совершенно особенный. Несколько недель назад Дарья попросила меня рассказать ей про серию картин, над которой я работаю. Когда я показала ей фотографии холстов в своем телефоне, она долго и задумчиво изучала их, а потом, к моему полному изумлению, отобрала четыре картины для выставки молодых художников, которую мы несколько месяцев готовили в галерее.

На самом деле мне, конечно, очень повезло: один из художников, который должен был предоставить свои работы для экспозиции, в последний момент отказался от участия. Найти замену, когда до выставки оставалось чуть больше двух недель, было непросто, но возможно, поэтому то, что Дарья остановилась именно на моих работах, мне очень льстило.

Этим вечером должно состояться торжественное открытие, и я с самого утра как на иголках.

– Пап, ну вы скоро? – прижимаю телефон к уху, в нетерпении вышагивая вдоль маленькой студии, которую мама и папа подарили мне на девятнадцатилетие.