Твой личный враг

Последнюю пару отсиживаю как в тумане. Никак не могу сосредоточиться на предмете, а голос преподавателя звучит лишь фоном к моим мыслям, которые вертятся вокруг человека, которого я считаю своим парнем, и Веры Смирновой. Когда занятия заканчиваются, я отказываюсь от похода в кино и сразу еду домой.

Несмотря на то что мне не терпится во всем разобраться, Дане я не пишу и не звоню. Жду, что он сам объявится, но этого не происходит ни в четыре, ни в шесть, ни в десять вечера. В конце концов я делаю то, что зарекалась делать когда-либо: захожу в соцсети, чтобы провести собственное расследование.

Дани в соцсетях нет, а поиск по Vera Smirnova выдает сотню профилей, ни один из которых не связан с персоной, которая меня интересует. Недолго думая, иду в аккаунт к Ленке и нажимаю на список ее друзей. Их у нее больше пятисот, но мне не составляет труда найти девушку с ником V. Smirnoff.

За момент до того, как я нажимаю на иконку с ее фотографией, я зажмуриваюсь и даю себе шанс остановиться. Потом резко открываю глаза и чувствую, как внутри у меня все обрывается, а в висках начинает глухо стучать кровь.

Свой последний пост Вера выложила всего сорок минут назад. Она в вечернем платье и выглядит ослепительно, а геолокация дорогого ресторана и хэштег #25yearsoflove не оставляет сомнений в том, где она находится в этот момент. На вечеринке Благовых. Рядом с Даней.

В волнении я даже не замечаю, что до боли кусаю губы. Знаю, что нужно закрыть телефон и идти спать, но я уже не могу остановиться. Я листаю ленту вниз и своими глазами вижу подтверждение всему, о чем говорилось в короткой «холостяцкой» заметке в журнале.

Вера и Даня в лыжных костюмах 26 декабря, за день до того, как в Сочи приехала я с Сашей. Вера и Даня на отдыхе в Испании. Вера и Даня в ночном клубе. Мне физически больно, когда я вижу, как его рука на одном фото обнимает ее за талию, а на другом небрежно лежит на коленке. Год назад они тоже были в Сочи в том самом особняке Благовых. Вот Вера лежит в джинсах и коротком топе на том самом диване в гостиной, на котором я целовалась с Даней. И пусть на фото она одна, по томной улыбке на ее губах мне не составляет труда понять, кому она позирует.

Мне больно до тошноты. В висках пульсирует. Тело покрылось испариной. В груди болезненно тесно.

Закрываю приложение, пытаясь понять, что мне делать дальше. Открыто мы с Даниилом еще не говорили о своих чувствах, но мучительная боль, которая пронзает сердце от мысли, что он мне изменяет, не оставляет сомнений в том, что я люблю его.

Люблю безрассудно. Пылко. И очень-очень глупо.

Когда часы показывают без четверти одиннадцать, я слышу шум в прихожей. Мельком взглянув на циферблат, с удивлением понимаю, что просидела в оцепенении больше получаса.

Поворачиваю голову к входу и прямо встречаю удивленный взгляд папы, за улыбкой скрывая горечь и чувство отверженности, которые испытываю в этот миг. Он улыбается мне в ответ, ставит на пол сумку с ноутбуком и говорит:

– Думал, все уже спят. Ты почему тут одна сидишь?

– Я фильм смотрела, а потом залипла в телефоне, – признаюсь честно.

Папа опускается на диван рядом со мной и с довольным стоном вытягивает ноги.

– Устал? – спрашиваю осторожно.

– Не представляешь как, – отвечает он глухо.

С минуту мы сидим в молчании, потом папа поворачивает ко мне голову и спрашивает:

– Как твои дела, Мира? Давно нам не удавалось поговорить по душам.

Мне хочется истерически рассмеяться. Поговорить по душам. Это именно то, чего я хотела долгие две недели. Но сейчас я смотрю на свои пальцы, сжимающие телефон, и думаю о статье, о фотографиях, о том, что в этот самый момент Даниил, возможно, рядом с Верой, и понимаю, что сегодня ничего не расскажу папе. И может быть, даже хорошо, что ничего не рассказала раньше.

– У меня все хорошо, пап, – говорю тихо, избегая его взгляда. – И с учебой все отлично.

– А с Сашей? – внезапно спрашивает он. – С ним общаешься?

– Нет, пап. С ним не общаюсь.

– Ты знаешь, он звонил мне пару дней назад, – папа протягивает руку и гладит меня по волосам. – Спрашивал про тебя. Встречаешься ли ты с кем-нибудь.

– Зачем он тебе звонил? – недоуменно восклицаю я.

– Он хороший парень, Мира, – говорит папа с нескрываемой симпатией в голосе. – Забыть тебя не может, а давить не хочет. Надеется, что ты к нему сама вернешься. Может, вам стоит встретиться, поговорить, решить все свои разногласия? Я же вижу, что эти месяцы после поездки ты тоже неспокойна.

Я отрицательно качаю головой и опускаю глаза. О папа, если бы ты только знал о причине моего беспокойства…

– К Саше я точно не вернусь, – говорю твердо, чтобы папа даже не думал питать иллюзии на наш счет. – Не после того, что было.

– А что же было? – цепляется он за неосторожно оброненную фразу.

– Я, пап, другого человека люблю, – признаюсь я, в волнении сжимая и разжимая пальцы.

– И кто этот человек?

– Это не имеет значения, – говорю с грустной улыбкой. – Там все слишком запутанно и рискованно.