Твой личный враг

Совершенно неожиданно из моего горла вырывается всхлип. Я выдираю руки из крепкого захвата и прижимаю ладони ко рту. Саша воспринимает мой жест по-своему.

– Он обидел тебя? – выдыхает он тихо, так тихо, что мне становится жутко. – Он тебя тронул?

Я отрицательно мотаю головой, но Саша словно не замечает этого.

– Убью его, – рычит он, срываясь с места, словно его подгоняет собственная ярость.

– Нет! – кричу я. – Нет, он не… – Я запинаюсь. – Между нами ничего не было. Только поцелуй. Мы разговаривали. Честное слово.

Саша замирает у двери, готовый в любой момент броситься на поиски Даниила.

– Уедем, – чтобы не допустить их стычки, я готова умолять его. – Прямо сейчас. Все кончено. Пожалуйста, Саш.

Несколько бесконечно долгих секунд он молча смотрит прямо мне в глаза, а потом резко кивает. Мы молча расходимся по комнатам собирать вещи.

* * *

В аэропорту нас встречает отец. Едва заметив его высокую фигуру в толпе, бросаюсь навстречу и утопаю в надежных объятиях. Я на пределе, и поддержка родного человека мне сейчас жизненно необходима.

С Сашей все сложно. Всю дорогу в машине, а потом и в самолете мы молчали. И это молчание, тяжелое и непреодолимое, разделяло нас не хуже глухой каменной стены. Вымотанная этой неестественной тишиной, собственной виной и ожиданием звонка Даниила, я чувствую себя морально раздавленной.

– Соскучился по тебе, малышка, – бормочет папа, целуя меня в макушку. – Как долетели?

– Все в порядке, пап. Как вы? Как мама?

– Мама хорошо, – он вздыхает. – Завтра вместе отвезем ее в клинику. Дома она чересчур активная и меня совершенно не слушает. Хочу, чтобы послушала врачей.

Папа выпускает меня из объятий и здоровается с Сашей, который стоит чуть поодаль. Он хмурый, лицо как восковая маска, и хотя он всегда находил общий язык с моим отцом, сейчас все его жесты подчеркнуто отстраненные.

Я вздрагиваю, будто от физической боли. Глупо ожидать, что папа не заметит напряжения, от которого едва ли не трещит воздух, но он деликатно обходит эту тему стороной.

– Ну, поехали, – прерывает он неловкое молчание, забирая у меня чемодан. – Надеюсь, проскочим до пробок. Саш, тебя до дома подбросить или ты сразу на базу?

– Я остаюсь, – отвечает он, не отрывая взгляда от экрана телефона. – Меня заберут.

Папа кивает, но я вижу на его лице недоумение. И в этот момент во мне поднимается волна раздражения. Несмотря на то что происходит между мной и Сашей, его хамское поведение не должно задевать моего отца, который совершенно ни при чем.

– Пап, подожди меня на выходе, – оборачиваюсь к нему и вымученно улыбаюсь. – Я сейчас. Две минуты, ладно?

Когда он исчезает в толпе, я оборачиваюсь к Саше и произношу:

– Давай поговорим.

– Тут не место, – бурчит он, поджав губы.

– Хорошо. Приедешь вечером?

– Нет, Мира. Вечером я улетаю.

– В смысле? – Моя воинственность разлетается на сотни осколков, и я в замешательстве жду ответа на свой вопрос.

– Я говорил тебе про Штаты, – нехотя отвечает Саша.

– Нет, ты говорил о возможности уехать туда в конце сезона! – возражаю я. – А не о том, что ты улетишь, едва наш самолет приземлится в Москве.

– Тебе не все равно? – огрызается он.

– Нет, мне не все равно, Саш. Мне не все равно, и ты прекрасно это знаешь.

Он упрямо молчит. Мы стоим всего в метре друг от друга, но мне кажется, что между нами разверзлась пропасть, которая с каждой секундой становится все больше.

Мне хочется по-детски топнуть ногой. Закричать. Встряхнуть Сашу. Сделать хоть что-то, чтобы прекратить этот фарс. Но я тоже молчу, чувствуя, как глаза совершенно не к месту наполняются слезами.

Я запуталась. Я растеряна. И я не могу отпустить его вот так, словно все кончено. Поэтому я делаю единственное, что в моих силах, – срываюсь с места и молниеносно сокращаю расстояние между нами, провисая на его шее.

– Прости меня, – мычу глухо, прикрывая глаза.

Сначала Саша не двигается, но потом тяжело вздыхает и обвивает руки вокруг моей талии. Он не говорит ни слова, не обещает, что все будет хорошо, он просто прижимает меня к себе, и по его нервной напряженности я понимаю, что он тоже растерян.

– Иди, Мира, – когда он отстраняется, его голос звучит мягче. – Отец ждет.

Я киваю и только в этот момент замечаю, что по щекам струятся слезы. Саша тоже это видит. Он судорожно выдыхает и вновь прижимает меня к себе. На этот раз я не прячу лицо. Наши губы соприкасаются. Лишь на миг, но этого достаточно, чтобы преграды, которые выросли между нами в последние дни, пошатнулись.

– Мы поговорим, когда я вернусь, – обещает он. – Это недолго. Всего пара дней, Мира. У меня встреча с агентом в Швеции.

– Хорошо, – шепчу я, чувствуя облегчение оттого, что мои опасения о его отъезде не оправдались.

– И не забывай меня слишком быстро, – уголки его губ слегка приподнимаются, но лицо остается серьезным.

– Удачи, Саш. Знаю, как ты мечтал об этом.

Порывисто обнимаю его еще раз и ухожу. Каждый шаг дается мне с трудом – несмотря на его слова, я никак не могу избавиться от тягостного ощущения, что прощаемся мы не на два дня, а, возможно, навсегда.