Твой личный враг

В мозгу вспыхивают предположения, одно безумнее другого, о предмете их беседы. И возникает странное, фантастическое чувство, будто этим вечером я перешагнула порог Зазеркалья, где все, что я считала невозможным, становится реальностью.

Я стою как вкопанная и не могу оторвать от них глаз. Слушаю шум крови в ушах и отчаянно хочу исчезнуть.

Первым меня замечает Благов. Его синие глаза впиваются в мое лицо, будто пытаясь прочитать все мысли, бровь ползет вверх. Вслед за ним голову поворачивает Сашка. Смотрит настороженно, сквозь зубы цедит что-то Даниилу и пружинистой походкой движется ко мне навстречу.

Когда нас разделяет меньше метра, он протягивает руку, по-хозяйски поправляет прядь волос, упавшую мне на лоб, и тянет к себе. Я вздрагиваю, но не уворачиваюсь, хотя в его действиях чувствую фальшь. Сейчас он неискренен. Все, что он делает, – делает напоказ.

– Потанцуем? – предлагает он.

Я не хочу танцевать. Но чувство вины, которое плещется во мне, соглашается за меня.

Сашка ведет меня на танцпол и притягивает ближе. Одна его рука ложится мне на спину, другая покоится чуть ниже талии.

Я люблю танцевать. Всегда любила это делать с Сашкой. И музыка прекрасная – медленная и красивая, но я не могу расслабиться.

На протяжении всего танца избегаю смотреть в тот угол, где стоит Даниил. Может быть, он ушел, с надеждой думаю я. Трудно представить, что он долго будет переживать. Но когда я все же бросаю взгляд в ту сторону, понимаю, что снова его недооценила.

Он стоит на прежнем месте, сложив на груди руки, и, нисколько не смущаясь, даже не пытаясь скрыть свою заинтересованность, с мрачным выражением на лице и кривой улыбкой сверлит меня взглядом.

Я судорожно сглатываю. Отворачиваюсь. Я больше не вижу выражения его глаз. Но почему-то знаю, что он снова бросает мне вызов.

Глава 14

Вслед за самой длинной и пьяной ночью в году приходит эмоциональное похмелье. Мое длится уже три дня.

Сейчас вечер. Я в одиночестве лежу на кровати в нашем с Сашей номере и смотрю на темный кусочек неба за окном. По щеке катится одинокая слеза, которую я быстро промокаю уголком одеяла. Чувствую себя одинокой и растерянной – каникулы мечты стали в тягость, но я продолжаю делать вид, что все в порядке. Не хочу, чтобы родители переживали, если я вернусь раньше запланированного. До отъезда домой остается чуть больше суток – такой отрезок времени я в состоянии выдержать.

Я не хочу думать, но не могу прервать поток воспоминания о трех днях, прошедших с новогодней вечеринки. Их можно описать одним словом – тоска. Вместе с тем, как из круга своего общения Саша вычеркнул всех, кто имел какое-то отношение к Благову, включая Костю и Лену, наш отдых стал напоминать пародию. Из него исчезли не только коллективные развлечения – казалось, что исчезли и мы сами. В последние дни мы менее всего походили на беззаботную пару, которая въехала в отель неделю назад. Мы с Сашей стали вежливыми и отстраненными попутчиками. Мы не ругались, не спорили и не кричали друг на друга, мы вообще почти постоянно молчали, но было ясно – это наша первая серьезная ссора, которая стала испытанием для обоих.

Последний более или менее содержательный разговор между нами случился сразу после того, как мы поднялись в номер ранним утром первого января. Его подробности вспыхивают в моей голове так ясно, словно это происходит в настоящее время.

– Саш, давай поговорим, – предлагаю я тихо, едва за нами закрывается входная дверь.

– Мира, у меня голова болит, – устало отвечает он. – Мы можем перенести все это на завтра?

– Я… – Его явное нежелание обсуждать со мной случившееся приводит меня в смятение, но я все же шепчу: – Давай дам тебе таблетку.

– Мне не нужна таблетка, – грубо обрывает меня Сашка. – Перестань разыгрывать из себя мать Терезу.

Ошарашенная этой отповедью, я замираю посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Мне хочется подойти и обнять своего парня, сделать все, чтобы вновь почувствовать спокойствие и уверенность, которые он всегда в меня вселял. Но меня останавливает чувство вины и новое незнакомое выражение на его лице. Что это? Неприязнь? Разочарование? Презрение? Может быть, все вместе?

Я понимаю, что этот разговор нельзя откладывать на завтра. С каждой минутой трещина между нами становится все глубже, и только в моих силах прекратить дальнейшее разрушение. Мне сложно подобрать слова, я робею под тяжелым взглядом Саши, но помню, как мама говорила, что в критической ситуации нет ничего лучше правды.

– Саш, я и Благов… – Я вздыхаю, подбирая нужные слова. – Это совсем не то, что тебе показалось.

– А что мне показалось? – спрашивает он предельно спокойно, но, заглянув ему в глаза, я вижу в них бушующую ярость. – Он хотел поцеловать тебя, и я что-то не заметил, чтобы ты была против. Все правильно?

– Да, то есть нет! – Я окончательно теряюсь. – Саш, послушай…