Тварь непобедимая

Некоторое время Ганс провел на кухне, запивая печенье теплым чаем и обдумывая свои неважные дела. Он пытался вычислить, сколько времени у него осталось, чтобы спокойно походить по этому городу.

Свои, видимо, хватятся Кичи не скоро – все думают, что он еще в загранке. Как скоро кому-то попадется в лесу его труп – неизвестно. Когда в уголовный розыск попадут фотографии и пистолет со следами пальцев Ганса – тоже не угадаешь. Возможно, они уже там. От ментов новость моментально перескочит к братве. Как бы там ни было, оставшееся время нужно использовать только одним способом – убираться из города, и подальше. Пока постовым не раздали его, Ганса, портрет и не сказали "фас".

Опять нужны были деньги, но теперь Ганс догадывался, где их можно взять. Пусть и не очень много. Выходя из дома, он нервничал. Он уже был вне закона и только ждал момента, когда об этом узнают другие. Ему мерещилось, что каждый его шаг подозрителен всем – от зевающего мента на перекрестке до простого прохожего. Все его действия – как он идет к машине, как садится, закрывает дверь – были наполнены уже иным содержанием. Это были действия человека, замочившего накануне своего бригадира.

Ганс направлялся в дом, где до сегодняшней ночи жил Кича. На брелке с ключами от "Понтиака" висели и два ключа от его квартиры.

Когда он открывал дверь, на кончиках пальцев уже поселилась легкая дрожь. Он не раз бывал в этой квартире и знал каждый угол, но сегодня все выглядело иначе. Теперь казалось, что каждая вещь укоризненно глядит на него исподтишка и думает:

"Ты убил!"

Поминутно прислушиваясь и озираясь, Ганс начал рыться в вещах покойного бригадира. Он просто выворачивал ящики на пол, о порядке думать не приходилось. Он искал деньги, без которых теперь было просто не обойтись.

Квартира у Кичи была обставлена куда лучше, чем у Ганса, и здесь было много красивых и дорогих вещей, дразнивших взгляд. Но Ганс сейчас не мелочился, а просто спасал свою шкуру. Перевернув полкомнаты, он наткнулся на картонную коробочку из-под бритвы, внутри которой перекатились какие-то тяжелые металлические штучки.

Он содрал крышку – внутри нашлось с десяток золотых побрякушек: цепочки, печатки, кулоны. Все было новое, на всем еще болтались бирочки с указанием цены и пробы. Ганс одним движением сгреб золотой запас бригадира в карман и продолжил поиски.

Через некоторое время он нашел, что искал. Стоило раньше там посмотреть – тугой сверток зеленых бумажек был заткнут в глиняную сахарницу, стоявшую на полке среди журналов, рамочек с фотографиями, крошечных статуэток и прочей бесполезной мишуры. Почему-то Кича разделял мещанскую привычку прятать деньги там, где их в первую очередь будет искать мало-мальски опытный квартирный вор. Впрочем, мало какой вор решился бы к нему влезть.

У Ганса оказалась приличная сумма денег плюс золото. Он бы еще поискал, но выдержка была уже на исходе. Любой шум с улицы заставлял вздрагивать.

Выходя из подъезда, он пытался идти спокойно с безразличным лицом, но это плохо удавалось. Ноги так и просились рвануть вперед и скорей исчезнуть из этого двора.

Наконец "Хонда" вынесла его на оживленную улицу. С деньгами Ганс ощущал себя куда лучше. Осталось только заправить бак – и рвать из этого города на пятой скорости. Хорошо бы сменить машину, но это не сейчас.

Несколько дней Ганс рассчитывал отсидеться в каком-нибудь доме отдыха, куда они с ребятами часто срывались на шашлыки. Там были отдельные номера или коттеджи, терпимая кормежка, нелюбопытный персонал. Оттуда можно было созвониться со знакомыми в любом городе и прикинуть свои дальнейшие ходы.

Ганс не слишком волновался, куда и к кому придется ехать, с деньгами он был уверенным в себе и неуязвимым. Хорошо бы еще как-то извернуться и продать "Понтиак", но это уже риск.

Размышления прервались, когда на светофоре вдруг кто-то постучал в правое окно машины. Ганс увидел, что незнакомый человек из белого "БМВ" просит его причалить к обочине.

Он остановился, хоть и был очень удивлен и напуган.

– Привет от главнокомандующего, – сказал незнакомец, лениво растягивая слова. Ганс узнал голос и манеры помощника Сударя, с которым день назад говорил по телефону.

– Ну, ты все телишься? – спросил человек. – Деньги, что ли, не нужны?

– Нужны, – осторожно проговорил Ганс.

– Сегодня последний срок, не забыл? Будет товар-то?

Ганс словно бы повис над пропастью, не зная, в какую сторону качнуться. Отказаться от всего и спокойно уехать или раскрыть карты напоследок, рассказать, кто есть кто. Конечно, лучше поскорей отсюда убраться, но ведь надо же и последний должок: больнице вернуть. Сам же собирался выложить Сударю, что они сделали с Лукой.

Ганс решил говорить. "Видать, сама судьба, – подумал он, – подогнала сюда этого мужика на "БМВ".

– А знаешь, что это за товар? – угрюмо спросил он.

– Животное какое-то редкое, что ли... – равнодушно ответил человек.

– Животное? А вот хрена. Это Лука! Которого весь город сейчас ищет.