Тварь из бездны

— Да? Отлично! Мне как раз нужно кое-что… Давай-ка зайдем внутрь…

А Ральк подумал: во дает сержант! Другой бы воспользовался разрешением, а он — едва чуть лучше, так снова на службу… Прямо среди ночи.

Глава 30

До рассвета бродили — без толку. Под конец Ральку начало казаться, что он помнит здесь каждый булыжник и может сказать, в какой цвет выкрашены двери и ставни этой улицы. Чем ближе к утру, тем больше людей собиралось на Малом Острове. Какие-то должностные лица, несколько синдиков, чародей Ригивер Затычка с учеником… Еще отряд насмерть перепуганных каменщиков и большая часть городской стражи. Приехала выкрашенная в черный цвет громоздкая колымага, запряженная понурой вороной лошадью и двое угрюмых бородачей, городские могильщики, скрылись в доме. Не меньше двух часов прошло, прежде чем они вынесли из дома шесть тюков, погрузили в свою зловещую повозку и неторопливо двинулись прочь.

Малый Остров прочесали вдоль и поперек, но не смогли сыскать никаких следов Твари. Ригивер Затычка обнаружил в доме, как он выразился, «слабые следы сильной магии» — что это должно означать, вряд ли понял кто, кроме закутанного в темно-синий плащ ученика чародея, ученик солидно кивал. А может, не понял и ученик, кто их разберет, этих колдунов? Словом, ни Твари, ни улик. Разве что опять обрывки водяных растений, но они никак не могут помочь в поисках убийцы.

А утро, между тем, занималось на удивление чудесное — ветерок, растащив к краю горизонта облака, стих. Небо над крышами показалось высокое, нежно-голубое, а на востоке — трепетно-розовое. Город, дочиста отмытый вчерашним ливнем, больше не был сер — мокрые фасады богатых домов на Малом Острове блестели и сверкали, радуя глаз пестрыми красками. В такое замечательное утро хорошо просыпаться в собственной постели, но не от шума за окном, а от первого луча, пощекотавшего нос, от солнечного зайчика, пробившегося сквозь щель в ставнях… Хорошо встать и, распахнув окно настежь, всей грудью — глубоко-глубоко — вдохнуть свежий чуть сырой воздух… и обернуться к только что оставленной постели… где, приподнявшись на локте и откинув со лба густые кудряшки, глядит на тебя… Сирина… Во всяком случае, Ральк представлял себе счастье именно так.

К сожалению, нынешнее утро было слишком далеко от идеала. Слишком трагическими были события минувшей ночи, слишком мрачными… Наконец, в довершение к царящему на малом Остове столпотворению, прибыл и глава Совета. Сонные носильщики доставили паланкин к порогу разоренного дома, старик Тевелас, кряхтя вылез, тяжело опираясь о почтительно подставленную руку капитана и скрылся в проеме, громыхнув тростью о выломанную дверь.

Капитан, по-видимому только и дожидавшийся прибытия старика, велел прекратить бесполезное брожение. Ополчение распустили по домам, а стражники собрались перед домом. Вскоре на пороге показался глава Совета. Хмуро оглядел с крыльца усталых солдат и полез в свой паланкин. Капитан опять склонился перед стариком, тот буркнул несколько слов и велел носильщикам шагать прочь. Ральк, оказавшийся поблизости, расслышал:

— …И Гангмар с тобой. Нынче же подпишу указ, число стражи будет увеличено на двадцать человек.

Капитан выждал, пока носилки скроются из виду, затем распорядился охранять дом, а остальным — шагом марш в кордегардию. Ральк шагал в длинной колонне и щурился, с удовольствием подставляя лицо солнечным лучам. Дождь до Гангмара надоел, наконец-то, похоже, распогодилось. Сейчас их выстроят, капитан скажет речь… Короткую, должно быть. Потом наверняка его отпустят и Ральк приведет себя в порядок, вздремнет часок… а потом — можно к Сирине. Теперь они жених и невеста, теперь можно видеться чаще. И нужно видеться чаще.

Город только-только начал просыпаться, то тут, то там скрипели, распахиваясь, ставни. В северных кварталах, ближе к порту, наверняка уже рыбаки грузятся в лодки и выходят на лов, а здесь встают позже. Ральк прислушался — впереди чародей Затычка объяснял Треверу:

— Понимаешь, некая магия там, безусловно, присутствовала… но… такая… — после каждого слова маг задумывался, с трудом подбирая нужные слова, — непонятная такая. Как будто бесформенная. Без заклинаний.

— Магия без заклинаний? — неуверенно переспросил Тревер. — А разве так бывает?

— Ну… — чародей опять замялся. — Значит, бывает… вот…

Потом брякнул, словно объясняя все:

— Это же Тварь!

— А при помощи какой-нибудь магии Тварь можно изловить? — спросил Керт, пристроившийся колонне рядом с дядей.

— Не знаю, — жизнерадостно отозвался Затычка. — Я с вашим братом, со стражей, редко работаю. Не люблю я таких дел — ловить, хватать…

Когда маг говорит «не люблю», он подразумевает «не умею», просто избегает признавать неумения. Затычка был не силен в боевой магии, его и позвали-то лишь потому, что Танцор уехал из Верна, а так-то Ригивер специализировался на оздоровляющих заклинаниях.

— Мне больше по душе не калечить, а исцелять, — продолжал тем временем чародей. — Вот мастер Редриг, тот больше предпочитал боевую магию, сыскные заклинания…

— Но ведь он уехал, — вставил Керт.