Туз Черепов

Малвери смотрел, как пылающие обломки «Виндблейда» падали на город. Они оторвались и от зениток. Насколько он видел, преследователей больше не было.

Он вытащил бутылку рома и опустошил ее. Потом вытащил себя из кресла и спустился в наполненный дымом коридор за другой. Сегодня ночью он собирался как следует напиться.

«Кто сказал, что я не могу отстаивать свою позицию?»

Глава 12

Женщины Пинна — Сигналы — Чужак — Ужас

«Аррис Пинн, — подумал Пинн о себе. — Герой Небес».

Ему нравилось, как это звучит. Он представил эти слова на обложке романа, который однажды напишут о его приключениях. А еще добавят немного восклицательных знаков. «Аррис Пинн!!! Герой Небес!!!» Да, так и будет. Надо сделать так, чтобы она бросалась в глаза. Обложка должна быть хорошей, хотя он никогда не читал, что написано на них. Важно, чтобы она впечатляюще выглядела на витрине книжного магазина.

Полет из Коррена оставил ему время на дневной сон. «Или ночной? — подумал он. — В конце концов, сейчас темно». Он поздравил себя с собственным остроумием и поерзал задом в кресле «Скайланса», поудобнее устраиваясь на обивке.

Много часов они летели без световых огней, направляясь на юго-запад. Сияние тяговых двигателей «Кэтти Джей», постоянный рев его файтера и длинные периоды бездействия погрузили его в полусон. Его ум, какой ни есть, где-то бродил.

Флот Коалиции остался далеко позади. Как и Крейк. Как хорошо избавиться от этого напыщенного гавнюка! Так ему и надо, если он хочет устраивать истерику, как девчонка. Пинн по нему скучать не будет, ни капельки. На самом деле, он прикажет своему биографу вообще не упоминать о Крейке. Он не хочет, чтобы читатель отвлекался от настоящего героя книги. Арриса Пинна. Пилота, любовника, разбойника.

Он поглядел на маленькую рамку, свисавшую с приборной панели и слегка покачивавшуюся в такт движению корабля. С ферротипии на него глядела женщина средних лет, с длинными курчавыми волосами, слегка кривыми зубами и чудовищной грудью. Раньше он проводил часы, глядя на этот портрет, но сегодня ночью она выглядела не слишком хорошо. Он попытался вспомнить ее имя и с тревогой обнаружил, что не в состоянии. Это могло быть важно, подумал он. Что, если биографу будет нужно узнать его?

Эманда, подумал он, с тем же облегчением, которое обычно у него ассоциировалось с освобождением от особенно неприятной миски овса в сортире «Кэтти Джей». Да, сейчас он вспомнил. Женщина из «Королевского Шпиля». Он провел с ней несколько дней; они играли, пьянствовали и трахались, как чемпионы по сексу. Она, неизбежно, попала под его очарование, и сказала ему, что любит его. Правда, она была в стельку пьяна, но это он биографу не расскажет. В любом случае, в то мгновение она была для него единственной, и он улетел, в ту же ночь, оставив записку с объяснением. Он собирался завоевать славу и сделать состояние, а потом вернуться. Когда будет достоен ее. Когда будет героем.

И вот, вдруг, ему показалось, что он не любит ее.

Ему в голову пришла другая мысль. Он неловко зажал штурвал коленями, чтобы тот стоял ровно, взял рамку с приборной панели и открыл ее. Потом вынул портрет Эманды и отбросил его в сторону. Под ним была зажата другая ферротипия. Он вынул и ее. Блондинка лет восемнадцати, широкое плоское лицо и большие невинные глаза. Улыбка без тени хитрости или интеллекта. Он, нахмурясь, посмотрел на нее. Кто же она такая?

Пинн всегда жил текущим моментом. Семь лет — слишком долгий срок, особенно для него. Потребовалось время, чтобы воспоминания с извинениями просочились через броню сознания.

Лисинда!

Наконец-то ее вспомнил. Его биограф захочет узнать о ней. Его первая большая любовь, девушка из его родной деревни. Пока они встречались, Пинн спал с другими местными девушками — мужчина, конечно, должен разряжаться, — но никогда с ней. Он хотел сохранить ее чистоту. Вероятно, именно благодаря такому отношению она обожала его и, в конце концов, сказала, что любит его. Он уехал вскоре после этого, оставив ей записку с объяснением. Он написал, что отправляется в мир на поиски состояния. И что вернется, когда будет достоин ее.

На самое короткое мгновение Пинн смутно ощутил, что он уже так делал, но мысль ускользнула и он потерял ее.

Лисинда. Она пообещала, что будет ждать его. Ну, на самом деле, не обещала, но он ожидал этого от нее, потому что она сказала, что любит его. Семь лет — не такой уж долгий срок. Но, так или иначе, она все-равно вышла за кого-то замуж или что-то в этом роде, так что теперь пускай злится. Он узнал об этом из письма, которое она послала ему. Письма! У нее не хватило порядочности сказать об этом ему в лицо! Вероломная шлюха!