Туз Черепов (ЛП)

Он откинул брезентовую занавеску и посмотрел на Ашуа. Она сидела, скрестив ноги, перед Бесс, которая устроилась перед ней на попе, как маленькая девочка. На коленях у Ашуа лежала большая книга в красном кожаном переплете, открытая на первой странице.

— Как ты сумела заставить ее молчать? — с изумлением спросил Фрей.

Она подняла книгу и показала ему. «Сказки для маленьких девочек».

— Подкуп, — сказала она. — Работает как часы. — Она повернулась к Бесс. — Готова? Тогда начали. «Герцогиня и гирлянда из маргариток».

Глава 14

С мешком на голове — Возращение Крейка — Кровавое чтение — Пинн становится пробужденцем

«Три года. Три года, и все-таки они схватили меня. Значит, то, что о них говорят, правда. Шакльморцы всегда ловят свою жертву, рано или поздно».

Грайзер Крейк сидел, размышляя о предстоящей смерти, на металлической скамье в заднем отсеке маленького корабля. По крайней мере, он считал его маленьким, судя по звуку моторов. Но трудно судить с мешком на голове.

Последние двадцать четыре часа были ужасным и унизительным испытанием. Репутация агентства «Шакльмор» опиралась на профессионализм и джентльменский лоск его сотрудников, который должен был произвести впечатление на богатых клиентов. Шакльморцы были вежливы, хорошо одеты и всегда достигали цели: вполне подходящий облик для охотников за головами. Но поскребите поверхность, решил Крейк, и под сверкающей оболочкой вы найдете наемников и головорезов, таких же, как все остальные, — гордых членов самой большой банды в Вардии.

«Тебе не удастся использовать на нас свой зуб, приятель», — рассмеялись они ему в лицо, когда схватили. Именно тогда они и надели на него мешок, и с тех пор не снимали. Сковав наручниками руки за спиной, они потащили его, слепого и беспомощного, по улицам Коррена. Далекие выстрелы и близкие взрывы заставляли его вздрагивать и съеживаться от страха, но они безжалостно волокли его вперед, пока не добрались до корабля. И когда он почувствовал, что они взлетели, то понял, что погиб. Никакой надежды на спасение.

Он провел в камере сутки, мучая себя мыслями о том, что произойдет в будущем и что осталось в прошлом. Он подумал об экипаже и спросил себя, как у них дела; он хотел бы никогда не быть таким идиотом и не бросать их. Он подумал о Самандре и сгорел от стыда. Пусть лучше она думает, что он сбежал и пропустил их рандеву, или вообще умер. Все лучше, чем правда.

Он подумал о Бесс… Нет, он не может думать о Бесс. Бесс, голем, которого он бросил. Бесс, маленькая девочка, которую он убил. Тогда он сбежал от правосудия, но нельзя бегать вечно.

Они оставили мешок на его голове и держали закованным, как зверя. Мешок сняли только на время еды. Один пихал ему в рот ложку с тушеным мясом, а двое других стояли с винтовками наготове, на случай, если он попробует демонистские штучки. Он стал есть то, что ему дали. И ему не хватило духа протестовать против такого обращения. Он заслужил его.

— Не беспокойся, — сказали они ему. — Скоро ты отсюда уйдешь. Мы просто ждем кое-кого, кто заберет тебя от нас. Мы не охотились на тебя, но Роксби вспомнил об ордере на твой арест, когда прочитал о тебе в газете. Верно?

Роксби, чисто выбритый юноша, схвативший его, гордо улыбнулся:

— Мне кажется, тебе бы не стоило светиться, приятель, — сказал он, поддевая ложкой жаркое и пихая ее в рот пленника. — В эти дни мало кто не слышал о «Кэтти Джей». Жертва собственной славы, а?

Крейка не волновали их объяснения. «Просто сделайте это, — подумал он. — Просто убейте меня».

Рано утром прибыл эскорт. Его вытащили из камеры и отвели к кораблю. Он чувствовал запахи готовящейся еды и слышал грубые разговоры. Ему пришло в голову, что полет из того места, где его схватили, был очень коротким. Скорее всего он находится в передовом лагере Коалиции, где Самандра поцеловала его два дня назад. В голову пришла дикая мысль, наполнив внезапной надеждой: он может позвать на помощь! Но мысль умерла с такой же скоростью, как и родилась. Кто поможет ему? Закон вынес ему приговор. Почему кто-нибудь, а особенно Самандра, должен спасать преступника от закона?

Он промолчал. Они сунули его в корабль и взлетели. Ему не надо было спрашивать, куда они везут его.

Они везли его домой.

«Меня повесят», — подумал он, когда почувствовал, что корабль коснулся земли. Он думал так много раз с того мгновения, как они схватили его. Печаль и отчаяние, паника и покорность по очереди посещали его, пока он сидел и ждал в своей камере.