Тутмос

Молодой Пепи, которого фараон желал увидеть на крепостной стене Кидши, оказался поистине любимцем богов — он был в числе тех, кто взбирался по первой лестнице, когда она полетела наземь, оказался зажатым между двумя перекладинами и упал, ударившись не о землю, а о тело своего товарища, которое смягчило удар. Выбравшись из-под лестницы, он стал свидетелем того, как безрассудно вырвавшегося вперёд фараона окружили враги, и успел заметить, куда понеслись кони царя и его свиты. Так как ханаанеи встали у самого ущелья, подозревая, что в нём укрылось много воинов Кемет — то, что среди них был фараон, к счастью, осталось для них тайной, — Себек-хотеп и Амон-нахт были вынуждены развернуть свои силы и вступить в рукопашный бой с врагами, которым оказывали поддержку коварные воины аму. Войско Кемет было измотано штурмом, понесло большие потери и было в растерянности, лишившись предводителя, а подкрепление, прибывшее на выручку правителю Кидши, было полно сил, поэтому бой за вход в ущелье затянулся на целых девять дней, которые запертым в ущелье узникам показались вечностью. Наконец Себек-хотеп и Амон-нахт сумели пробиться сквозь вражеский строй, рядом с ними был Пепи, тот самый, что знал великую тайну, и он был в числе тех воинов, которые прошли по узкой горной тропе и отыскали фараона и его воинов. Убедившись, что Тутмос жив, узнав Рамери — более по его знаку отличия, чем по лицу, которое страшно изменилось, — Пепи склонился над своим недавним противником, старым Усеркафом. Старик тоже был жив, хотя и очень слаб, он открыл глаза, когда Пепи назвал его по имени, но, кажется, не узнал его и снова впал в забытье. Пепи поистине было чем гордиться — если уж он и не рассчитывал на царскую награду, то не без оснований уповал на благодарность виднейших военачальников, включая и Дхаути, которого он нёс на руках до выхода из ущелья.